не плачу,

потому что не знаю,

кто - живой,

а кто - мертвый.

Блиндер стоял, утонув в жидкой грязи по самые оси. Земля на краю болота была изрыта траками гусениц и огромными колесами, повсюду валялись обрывки тектолитовых тросов толщиной с руку. Видно, стотонную махину пытались вытянуть из трясины, пока не поняли, что это бесполезно.

Лигум, не удержавшись, провел рукой по гладкой поверхности вакуумного орудия, и броня неожиданно оказалась теплой, словно блиндер был исполинским живым существом. Из башенного люка тут же вынырнула голова в ребристом комп-шлеме, небрежно расстегнутом и сдвинутом на затылок, и с подозрением осведомилась:

- Руки сегодня мыл?

- Не пойму, - вместо ответа удивленно сказал Лигум. - И как это вы ухитрились загнать его в болото? Это же полный автомат!..

Голова в шлеме смущенно сплюнула в грязь.

- Посмотрел бы я на тебя, - процедила она, - если бы тебе пришлось гнать эту штуковину на всей скорости через кромешную тьму, а старшой, язва, через каждые пять минут интересовался бы по сенс-связи, почему ты до сих пор не вышел в район сбора!.. Тут не только в болото - на край Земли можно было залететь! И еще она, дура эта, оказалась неповоротливой, как беременная баба!..

- Так надо ж было снять ограничители с боковых приводов! - доброжелательно сказал Лигум.

Блиндерист прищурился, хотя заходившее за горизонт солнце светило ему в спину.

- Слу-ушай, мудрец, - почти ласково протянул он, - а откуда ты здесь взялся? Может быть, ты тот самый механик по этим бронтозаврам, которого я жду уже вторые сутки? А?

Он с досадой вдарил кулаком по башне и невольно поморщился от боли в костяшках.

- Нет, - улыбнулся доверчиво Лигум. - Вы уж извините, но помочь вам я сегодня никак не смогу...

Обладатель головы в шлеме вдруг нырнул в люк, чем-то выразительно лязгнул там, а затем вновь возник над башней, явно что-то пряча в своей правой руке.

- Тэ-экс! - зловеще сказал он. - Предъявим документики сразу или будем упираться?

Лигум "упираться" не стал и достал из специального кармашка-"пистончика" за поясным ремнем (блиндерист даже не успел запротестовать против этого угрожающего жеста) свой Знак.

Человек в люке блиндера растерянно охнул и ругнулся от избытка эмоций.

- Где я могу найти вашего командира? - не обращая внимания на замешательство своего собеседника, полюбопытствовал Лигум.

Вскоре он уже шагал в направлении, указанном ему так и не пришедшим в себя блиндеристом. По пути он с невольной усмешкой взирал на приметы того бардака, который творился в расположении заслон-отряда.

... М-да-а, судя по всему, оцепление в этом районе ставили наспех, если нагнали сюда кого попало и как попало, но зато быстро - во всяком случае, им казалось, что быстро... Особенно умиляет тот факт, что "держать и не пущать" Супероба они собирались с помощью древних стотонных боевых гусеничных машин и ракетных установок типа "земля-воздух", причем экипажи и тех, и других, если оценивать их боевую выучку, в авральном порядке сколачивали из каких-нибудь комбайнеров и водителей-мануальщиков...

Занятый этими размышлениями, Лигум не заметил, как дошел до кабинет-палатки командира отряда. Охраны вокруг палатки, конечно же, не было никакой, а ее функции были возложены на систему обнаружения подвижных объектов, отключить датчики которой не составляло труда даже для Лигума, не говоря уж о Суперобе!.. Придется поверить в чудеса, если окажется, что Супероб все еще в Клевезале, успел подумать Лигум, прежде чем вежливо постучал в бронедверь входного тамбура. Над ухом щелкнуло, и неразборчивый голос просипел:

- Зайдите попозже, молодой человек, я сейчас жду одного очень важного посетителя!

Что ж, придется подождать.

Лигум, запасаясь терпением, уютно устроился в стороне от бронедвери и принял позу "раджаб" - по его мнению, именно она наилучшим образом способствовала медитации. Однако спустя четверть часа сиплый голос раздраженно осведомился, понимает ли молодой человек русский язык.

Лигум ответил утвердительно, правда, из врожденной скромности умолчал, что, помимо русского-родного, понимает еще дюжину языков, в том числе и устаревших. Тогда голос в спикерфоне сообщил, что он, командир специального заслон-отряда майор Арчил Пличко, ждет не обычного посетителя, а хардера и посему не позволит, чтобы какой-то там невоспитанный юнец отвлекал его от этого неотложного дела!..

Тут Лигум был вынужден прервать господина майора.

- Прошу прощения, но это означает, что вы ждете меня, - кротко заявил он.

Видно, майор Пличко был тугодумом, потому что последовавшая пауза затянулась непростительно долго для боевого командира, который обязан принимать любые решения за считанные доли секунды. Впрочем, основания не верить Лигуму у майора были: во-первых, наружность наглеца никак не соответствовала предполагаемому облику отважного и бравого хардера. Во-вторых, не было при нем ни скорострельной пулеметной установки, ни портативного ракетного комплекса, ни даже завалящего автомата с гранатометной насадкой, лазерными "примочками" и самонаводящимися пулями. Не-ет, Арчил Пличко твердо решил, что его пытаются обвести вокруг пальца и уже было собрался рявкнуть на пройдоху-юнца, как вдруг обнаружил, что тот непонятным образом сумел просочиться сквозь охранную сигнализацию кабинет-палатки (и ни одна электронная зараза на него даже не пискнула!) и теперь протягивает ему раскрытую ладонь, на которой переливается лазерно-радужным блеском Знак Хардера!..

Пришлось срочно брать себя в руки, подбирать самопроизвольно отвисшую нижнюю челюсть и вообще делать вид, что ничего особенного не стряслось.

Пока майор рассказывал Лигуму об обстановке в Клевезале и о том, что было пока известно (а точнее, неизвестно) о противнике, хардер с любопытством изучал - вернее, пытался изучить хозяина кабинета, но вскоре сделал один неприятный вывод. Судя по первому впечатлению, майору подсознательно хотелось лично убедиться в том, что все слышанные им до этого россказни о "нечеловеческих качествах" хардеров являются правдой. Однако ничего аномального в Лигуме не было заметно, и это сердило Пличко: получалось, что хардер как бы маскируется под обычного человека, а он, Арчил Пличко, как бы не в состоянии распознать, что его дурят самым бессовестным образом...

Тут майор сбился в своем повествовании и, еще больше рассердившись на себя, предложил:

- Послушайте, давайте лучше я буду отвечать на ваши вопросы... э-э...

- Лигум.

- Вероятно, вы не запомнили из Знака, как меня зовут, - мягко, без всякого укора сказал хардер. - Можете звать меня Лигум.

- Оч-чень приятно, - ошеломленно пробормотал Пличко, хотя был далек от того, чтобы питать нежные чувства к своему гостю ("Можно подумать, что этот тип с детскими чертами лица закончил не академию убийц, а Дипломатический Институт Объединенных Наций!"). - А имя у вас имеется?

- Увы, - доверчиво улыбнулся юноша. - Фамилию и имя у хардеров обозначает одно и то же слово.

Как кличка у животных, хотел было сказать командир заслон-отряда, но вовремя спохватился.

- Ну так чту бы вы хотели узнать? - предложил он.

Наверное, внутренне Арчил Пличко был готов к тому, что страшненький посетитель пустится дотошно расспрашивать, какие новые данные имеются о Суперобе (нет ничего, хотя стационарные спутники наблюдения, обладающие высокой разрешающей способностью, днем и ночью сканируют Клевезаль), какие меры приняты по его изоляции (заслон-отряды, оснащенные всевозможными средствами обнаружения, блокируют Озеро со всех сторон, так что с острова и муха незамеченной не вылетит; жителям временно запрещено покидать остров, на котором располагается городок; в целом в радиусе пятидесяти километров в спешном порядке эвакуируется местное население и через каждые пять километров организуются второе, третье и последующие кольца оцепления), чем он вооружен (пока точно неизвестно, но нет сомнений в том, что не только обычным оружием - на теле некоторых жертв были обнаружены странные ожоги), и так далее...

Но Лигум задал неожиданный вопрос:

- Как по-вашему, господин майор, он всё еще в Клевезале?

Видно было, что Пличко хотел съязвить, но потом почему-то передумал и устало выдавил:

- Хотелось бы верить...

Он выдвинул ящик стола, отыскал среди скрепок и карандашей-само-заточек упаковку "Виталайзера" и отправил в рот сразу две электронных таблетки. Жить ему, если судить по расслабленному лицу, сразу стало веселее.

- Что с вами, господин майор? - с тревогой спросил Лигум. Он даже привстал участливо на стуле. - Вы... вы плохо себя чувствуете? Больны?

- Нет-нет, - произнес командир отряда. - Не обращайте внимания... Я просто немного устал. В последнее время приходилось спать урывками, чуть ли не на ходу, знаете ли... - Тут, видимо, он рассердился на себя: да что это я оправдываюсь перед головорезом, который изо всех сил пытается выглядеть заботливым по отношению к другим людям! Ему же, этому получеловеку-полумашине, ни за что не понять, что такое усталость!.. - И вот что, не обращайтесь больше ко мне по званию, договорились? Какой, к черту, из меня майор?! Я всю свою жизнь провел за окулярами атомного микроскопа и в лабораториях, а не в окопах, ведь по основной профессии я - микробиолог, это только по "нулевке" я превращаюсь в командира спецотряда. Впрочем, как и все остальные... Так что зовите меня Арчилом Адамовичем.

Хардер послушно кивнул и задал опять не тот вопрос, которого ожидал от него Пличко.

- Скажите, Арчил Адамович, там много жертв?

"Временный" майор только тяжело вздохнул и отвел в сторону глаза. Вопрос пришелся ему явно ниже пояса.

Потом разговор как-то сам собой перешел в интервью.

- Вы уж извините меня за любопытство, но мне интересно.. Вы давно закончили вашу школу?

- В прошлом году. Кстати, она называется не школой, а Академией.

- А вам уже приходилось сталкиваться с этими... суперобами?

- Нет... Арчил Адамович... это мое первое боевое задание.

- Хоть какое-то оружие у вас есть?

- Конечно, есть, только почему "какое-то"? У меня есть именно то, что понадобится для выполнения задания.

- Хм, а откуда вы знаете, чту вам понадобится?

- Да я и не знаю... Просто приказом, который предписывал мне отправиться в Клевезаль, было определено, какое оружие я должен был взять с собой.

- И что же это за чудесное оружие, позвольте спросить? Наверняка какая-нибудь секретная разработка?

Майор кашлянул и сделал многозначительную паузу.

- А вот скажите-ка, Лигум... понимаете, как бы это вам объяснить?.. Вот черт!.. Короче говоря, дело в том, что я много слышал о вас, хардерах. Говорили самые разные вещи, в том числе и, пардон, несусветные глупости и гадости... Но лично меня всегда интересовало одно...

- Да говорите же, не стесняйтесь, Арчил Адамович, - радушным тоном произнес юноша, пристально рассматривая свои ладони. - Что вас интересует, может быть, я смогу вам ответить?

Пличко выдохнул воздух, словно собирался принять лечебно-ионный душ.

- Вам когда-нибудь бывает страшно? - трагическим шепотом прошипел он.

От воды остро тянуло тиной и свежей рыбой. Опираясь на деревянные, как будто стилизованные под дремучую старину перила парома, Лигум созерцал гладь озера, которую уже рассекла надвое багряная, будто окровавленное лезвие, полоска заката.

Над озером было очень тихо, лишь изредка раздавалось неспешное булькание воды у самого борта паромчика, да надрывно скрипели шкивы, которые скользили по толстому канату.

... Ну ладно, допустим, понятно, почему здесь всё еще пользуются столь допотопным водным транспортом: нет смысла пускать ради нескольких человек в день на расстояние в две с небольшим мили суперсовременный катер с кибернетическим управлением и каютами, обставленными, как номер "люкс" в каком-нибудь пятизвездочном столичном "Обитаемом острове". Но почему все-таки паром канатного типа на ручной тяге - ума не приложу! Дань историческим традициям? Но, насколько мне известна история, уже столетие назад были паромы с элекродвигателями...

Лигум поглядел на паромщика Язепа, сидевшего в своей рулевой кабинке и с непонятным ожесточением вращавшего ручку привода, но тут же отказался от намерения расспросить его по этому поводу. Язеп с самого начала зарекомендовал себя, как человек угрюмый и неразговорчивый. Тем более - с хардером. Будто все хардеры еще в детстве надоели ему до смерти. Всю дорогу паромщик свободной рукой то и дело что-то озабоченно подбивал молоточком или завязывал сложные, таинственные узлы на концах каната. Солнце ярко отражалось в его темных очках, и вообще вид у него был такой, будто он пересекает, по меньшей мере, Атлантический океан, а не полудомашнее озерцо в Европе. На все предложения помочь со стороны Лигума, который представлял собой единственного пассажира, Язеп отвечал красноречивым молчанием, из которого следовало, что паромщик, будучи человеком, уважающим себя, никогда не опустится до общения с хардером...

Впрочем, Лигум претензий к местному коллеге Харона не имел. За тот год с небольшим, что прошел после выпуска из Академии, юноша уже успел привыкнуть к настороженному презрению к себе со стороны самых разных людей. Поначалу он еще пытался вникнуть, в чем собака зарыта, но потом, как и его старшие товарищи, махнул на всё рукой... И действительно, какое значение имеет то, что одни боятся тебя до икоты, потому что наслушались страшненьких сплетен о том, что хардеры - это живые машины смерти; что другие ненавидят тебя, потому что завидуют твоим высоким моральным качествам - "суперчеловечности", а также тем твоим способностям, из-за которых ты вынужден нести это проклятое бремя суперчеловечности; что третьи, морщась, старательно не замечают тебя, потому что уверены: твое существование на одной земле рядом с ними - какое-то недоразумение, временное явление, которое приходится терпеть и сносить ради общественного блага... А ведь были и есть еще и четвертые, и пятые, и многие другие, для которых ты - словно прыщ, выскочивший в самом интимном месте. Они не любят марать свои благородные рученьки о дерьмо, грязь и кровь, а специально держат для этого таких, как ты...

Весь фокус заключается, однако, в том, что ты не можешь, не имеешь права возмущаться и злиться на людей, ведь ты отлично усвоил поучения своих наставников, что, в конечном счете, не люди существуют для тебя, а наоборот, ты - для всех них... И поэтому ты можешь отплатить тем, для кого ты не являешься человеком, лишь упорным "незамечанием" их свинского отношения к себе, и ты успешно делаешь это уже второй год...

Берег с дощатым причалом надвинулся на паром так внезапно, словно хотел, чтобы крошечное суденышко как можно больнее ударилось о него своим квадратным бревенчатым носом.

- Ну ладно, я пошел, - сказал Лигум паромщику так, словно они всю дорогу вели задушевные разговоры, и, не дожидаясь, когда Язеп затянет швартовы на причальной тумбе, соскочил с палубы на песчаный берег и зашагал по чистенькой, выложенной металлопластовыми плитками дорожке в гору, куда вел от причала уютный переулок.

В воздухе явственно витал аромат подрумяненного теста и ванили: видно, где-то поблизости пекли пирожки. Однако Лигум чуял и другой запах, который вот уже вторые сутки незримым облаком окутывал самый маленький во всей Европе городок: запах смерти...

И поэтому не останавливаясь хардер сделал неуловимое движение, проверяя, покоится ли в подмышечной кобуре двадцатимегавольтный разрядник марки "зевс", который и был тем самым единственным оружием Лигума и которым так хорошо и удобно будет хлестать взбесившегося от почти столетнего бездействия киборга-террориста, диверсанта и убийцу, когда Лигум припрет его к стенке где-нибудь в уютном тупичке этого городка... О том, что "зевс" мог бы быть применен и против людей, думать сейчас не хотелось.

На гребне холма Лигум на несколько мгновений застыл с напрягшимися мышцами так, что его фигура отчетливо просматривалась на фоне багрового вечернего неба с любого места в городке.

... Едва ли Супероб так глуп, чтобы выстрелить, поддавшись на эту уловку, но небольшой психологический прессинг все-таки не помешает. На то они и эксперименты, чтобы биться мордой о стенку, как говаривал, бывало, утирая кровь с разбитых губ Руслан Братусь, когда на занятиях по прикладной акробатике ошибался в расчете сальто и втыкался со всего лета головой в жесткую сетку батута...

Разумеется, выстрела не последовало. Даже камнем никакой подлец или, наоборот, чересчур бла-ародный не удостоил, не то что пулей или лазерным лучом!..

Тем не менее, каким-то шестым чувством Лигум вдруг ощутил: Супероб где-то недалеко от него и в этот самый момент пристально рассматривает его бесстрастным, оценивающим взглядом. Киборги, как известно, не умеют усмехаться зловеще, им это попросту не нужно - тут создатели бесчисленных боевиков неизменно дают маху. Вместо этого разработчики дьявольского гомункулюса снабдили его более функциональными способностями. Например, просачиваться невидимкой в любое, даже самое закрытое сообщество людей, чтобы расправляться с ними по очереди так быстро и надежно, как может убивать только разумная тварь. Причем тела своих жертв Супероб не то успевает бесследно спрятать, не то дезинтегрирует их на облачка молекул, а может быть, просто отправляет их куда-нибудь за пределы нашего мира. В ад, например... Или в параллельный мир...

Лигум наконец расслабился и двинулся дальше, оглядываясь на ходу вокруг.

... М-да-а, удивительный городишко. Судя по данным Географа, здесь должна иметься своя, хотя и небольшая, судоверфь. Церковь со святым отцом, служкой и звонарем в одном лице. Паром, курсирующий к берегам озера без всякого расписания, по потребности, мы уже знаем... Что еще мы здесь можем иметь? Давай попробуем прикинуть без помощи Советников. Мэр без секретарши и без свиты чиновников-дармоедов, вечно совершающих проступки и всякие глупости, за которые потом приходится отдуваться ему, мэру... Шериф без полицейского участка, без тюрьмы и, возможно, без оружия, если не считать таковым здоровенный ржавый колун в нижнем ящике его письменного стола. Шериф этот должен знать десяток-другой способов вкусного копчения мяса и рыбы и наверняка является, по совместительству, агентом провинциального управления ритуальных услуг... Парочка замшелых супругов-хранителей местных традиций и нештатных летописцев, помнящих, в каком году была засуха, и Озеро обмелело, а в каком - у мэра выпал правый нижний резец, когда он еще ходил под стол пешком... Несомненно, должен здесь быть и свой "козел отпущения" - какой-нибудь отринутый обществом бездельник и хам, который не просыхая пьет горькую, пачкает заборы и стены домов нецензурными надписями и учит младое племя курить и играть в карты "на интерес"... Да, если хорошенько подумать, здесь должно быть всё, что имеется и на "Большой земле", только непомерно увеличенное, словно гигантской лупой, ограниченностью социума и отсутствием посторонних примесей, сбивающих резкость. Одним словом - идиллия, и даже не верится, что за последние сорок часов здесь были, один за другим, хладнокровно и мастерски убиты двенадцать человек, причем трое из них - женщины. С чего же начать?..

Лигум встряхнул головой, свернул за угол и неожиданно для себя оказался на вылизанном до блеска изразцовом тротуарчике. Тротуар тянулся параллельно берегу, вдоль вереницы белых изящных домиков с крылечками. Никакими заборами и палисадниками тут, как следовало ожидать, и не пахло, но подобие улицы все же наличествовало. Называть ее не имело смысла, видимо, потому, что существовала она в единственном числе. По другому краю тротуара, ближе к "проезжей части", условной ввиду полного отсутствия в Клевезале самодвижущихся экипажей, высились аккуратно подстриженные липы, а промежутки между домиками были обильно засажены акацией и еще какими-то цветущими кустарниками, названия которых Лигум не ведал. Ботанике в Академии его, разумеется, не учили, программа была сосредоточена на других учебных дисциплинах...

Почти в самом центре "улицы" крыльцо трехэтажного здания было оборудовано резными металлическими перилами, над которыми вяло свисало большое цветное полотнище флага с неразборчивым гербом. Очевидно, это и была мэрия, и Лигум решил навестить ее в первую очередь.

Хлипкие на вид домики оказались на самом деле строениями, смонтированными из мощных шлакоблоков - видимо, чтобы успешно противостоять натиску всех трех стихий в момент перепадов погоды. Установок микроклимата, которые в других населенных пунктах стали такими же привычными, как кухонные автоматы для домохозяек, в Клевезале, конечно же, не было, и с Озера дул постоянный боковой ветер, свистящий в интервалах между домиками. Как там было в одной из песен у Высоцкого: "А ветер распрямлял извилины в мозгу". Подходит к здешнему климату, здурово подходит...

Людей на улице тоже не было, хотя городок был, вне всякого сомнения, обитаем. Во всяком случае, об этом свидетельствовали обрывки невнятного, но достаточно громкого турбозвука, а также возбужденные голоса и взрывы смеха, которые то и дело доносились до хардера из глубины "улицы". Скорбью и печалью в связи с двенадцатью погибшими согражданами здесь явно не пахло. Судя по всему, Клевезаль был населен неисправимыми оптимистами, которые плевать хотели на все горести, суперобов и хардеров, вместе взятых. Или это веселится тот самый "плохой парень", который предположительно должен существовать?.. Нет, не похоже: все-таки речь идет о достаточно крупной компании...

Пройдя несколько десятков метров, Лигум повернул голову налево, где между соседними домами имелся достаточно широкий прогал, и обомлел. Современные транспортные средства в Клевезале все-таки были. Прямо в траве стояла амбуланция с большим красным крестом на крыше. Возле нее никого не было видно, хотя из кабины доносились странные звуки. Словно кто-то раздирал очень прочную ткань на узкие полоски. Невольно напрягшись и на всякий случай расстегнув подмышечную кобуру, Лигум осторожно приблизился к джамперу, осторожно заглянул в кабину сквозь пыльное, залапанное жирными пальцами лобовое стекло и узрел там двух небритых типов в некогда белых халатах, активно храпевших на переднем сиденье, привалившись головами друг к другу. Халат на одном из спящих, не отличавшийся крахмальной белизной, был расстегнут до самого пупа, и из-под волосатой подмышки целомудренно выглядывала большая желтая кобура. Пары спиртного, казалось, проникали сквозь стекло кабины.

Лигум поднял брови, но будить спящих не стал, а вернулся на прежний курс к мэрии. Дверь здания под флагом была заперта, и юноша огляделся, размышляя, не пора ли применить грубую силу для проникновения вовнутрь. А? Так сказать, для самоутверждения и для повышения своего авторитета в глазах местных циников?.. Кто бы мог подумать, что столь важный орган городского управления может быть заперт на ночь, как какой-нибудь жалкий сарай!..

Но уже в следующую минуту хардер улыбнулся своим мыслям. Ты все еще никак не можешь привыкнуть к тому, что ты не в мегалополисе подобно Агломерограду или Интервилю, где все учреждения власти функционируют, подобно холодильникам, в режиме "нон-стоп", и даже ночью там по коридорам неслышно проносятся призрачные референты и курьеры, из окон за три квартала слышен пиканье, жужжанье и стрекотанье всевозможных средств связи, всех этих серверов, принтеров, радиофаксов и радиомодемов, и просто модемов и факсов, и еще сотовиков, и коммуникаторов ближнего действия...

Что ж, жаль, но придется, образно выражаясь, "поцеловать замок" и удалиться...

Лигум повернулся и застыл. За его спиной, оказывается, торчал человек лет тридцати. У него были пухлое трапециевидное лицо с довольно правильными чертами, взлохмаченные волосы и карие глаза чуть навыкате. Одет он был в строгий черный костюм, в вырезе которого виднелся цветастый широкий галстук.

- Если Лигум - это вы, то я, вероятно, мог бы быть вам полезен, - с виноватой улыбкой сказал человек. - Я вас, случайно, не напугал?

- Нет, - улыбнулся в ответ Лигум. - И считайте, что это вам повезло. Если бы вы действительно меня напугали, то сейчас мы бы с вами уже не беседовали. И вообще, в ближайшее время вам придется забыть привычку неслышно подходить сзади к хардерам. Просто от испуга рука сама тянется к оружию, - обезоруживающим тоном пояснил он.

- Да-да, - пробормотал человек в костюме. - Видите ли, привычка подкрадываться сзади обусловлена моей профессией.

- Вы что, агент спецслужбы? - удивился Лигум.

- Нет, я - учитель в местной школе. Знаете, мои негодники порой имеют скверную склонность заглядывать в шпаргалки, и тогда мне приходится неслышно подходить к ним, чтобы застать их врасплох... А сейчас я исполняю обязанности мэра. Я случайно заметил вас на крыльце из окна своего дома, а живу я через два номера отсюда, на другой стороне...

- Очень приятно, - вежливо сказал хардер, одновременно слушая торопливую подсказку из приемника размером с зернышко проса, вживленного ему в слуховой проход еще в десятилетнем возрасте (из-за этого казалось, что голоски Советников звучат непосредственно в мозгу, будто кто-то транслирует хардеру мысли на расстоянии). - Рад с вами познакомиться, господин Юшманов.

"Мэр-учитель" вздрогнул и вскинул подбородок.

- Почему... почему Юшманов? - спросил он. И тут же провозгласил с горьким пафосом: - Юшманов пропал без вести вчера вечером. В связи с этим совет нашей общины предложил мне принять обязанности главы городской администрации до начала следующего месяца. А моя фамилия - Лингайтис, Райтум Лингайтис, - добавил он.

- Извините, а почему только до начала следующего месяца? - осведомился хардер.

Лингайтис зачем-то оглянулся через плечо на соседние домики и облизнул губы.

- Может быть, зайдем внутрь и продолжим разговор в моем... кхм... в кабинете мэра? - предложил он.

- Как хотите, - пожал плечами Лигум.

Лингайтис извлек из кармана плоскую карточку компкарда, сунул ее в прорезь дверного идентификатора и принялся манипулировать с кнопками на пульте управления замком. Лигуму вдруг показалось, что врио мэра вовсе не желает, чтобы пришелец из большого и безнадежно испорченного всевозможными пороками мира знал пароль, открывающий дверь мэрии. Лигум демонстративно отвернулся. Ему стало смешно: его хардерский компкард, надежно прикрепленный к руке на манер старинных наручных часов, позволял нейтрализовать систему охраны банковских сейфов Центрального Банка ООН на Манхэттене и свободно отпирал любые электронные замки на Земле, включая и те, которые практически нигде не использовались. В случае необходимости, разумеется. А необходимость эта определялась исключительно самим хардером, и ни один индивидуум в мире не имел права обсуждать решение, принятое хардером. Обсуждать правильность и целесообразность действий хардера может, как известно, только Щит, состоящий тоже из хардеров...

Он еще раз оглядел окрестности. В нескольких десятках метрах от него по улице двигался приземистый широкоплечий мужчина, одетый в пестрый тренировочный костюм. Скорее всего, он вышел из одного из соседних домиков и теперь удалялся в том направлении, откуда доносился турбозвук. Непонятно, что в нем было странным, но что-то явно было. Может быть, вот это регулярное вздергивание головой, как делает лошадь, уставшая везти воз?..

- Странно, - вдруг удивленно проронил Лингайтис за спиной хардера, словно читая его мысли. - Ничего не понимаю!

Лигум развернулся к двери лицом. Мэр-временщик лихорадочно нажимал на кнопки компкарда, а на панели сигнализации зеленый огонек, свидетельствующий о том, что замок открыт, так и не загорался.

- Минутку, - сказал Лигум, отстраняя учителя от двери.

Он наклонился и стал глубокомысленно изучать замок и панель сигнализации. Ситуация ему очень не нравилась.

Но когда хардер случайно задел локтем о дверь, та неожиданно подалась в сторону и с тихим скрипом ушла в стену. Замок был не заблокирован. Лингайтис и Лигум многозначительно переглянулись, и учитель рванулся было вовнутрь, но хардер придержал его за плечо и шагнул первым в темноту вестибюля. В правой руке он уже держал свой "зевс" стволом вверх.

Осторожно двигаясь вдоль стены, Лигум затаил дыхание и напряг слух, но в недрах здания ничего не было слышно. Позади, в нескольких метрах от него, сопел учитель.

Тесный коридорчик выводил в квадратный холл-колодец, по периметру которого шел балкон-галерея второго этажа, а сверху, сквозь стеклянную крышу, лился слабый свет заходящего солнца. Здесь было сумрачно, и Лигум подумал, что если Супероб притаился в засаде где-то на балконе или за дверью одной из комнат, выходивших в холл, то сейчас ему предоставляется неплохая возможности для внезапного нападения.

Они прошли через так называемый "зал заседаний", где, по словам "временного мэра", члены городского совета принимали судьбоносные для Клевезаля решения за массивным, старинным дубовым столом, и весьма уютно расположились в кабинете, тем более, что в сейфе у Лингайтиса, конечно же, имелось кое-что, снимающее любой стресс. Хардер, правда, от выпивки отказался, а вот врио мэра щедро нацедил себе в стаканчик из пузатой бутылки метагликолевого коньяка и отхлебнул его с видимым удовольствием.

Потом на него вдруг снизошел приступ неспровоцированного красноречия. Он стал рассказывать Лигуму о городе. Прошлое Клевезаля было покрыто историческим мраком. Во всяком случае, никто не мог сказать точно, когда это поселение стало городом, хотя было известно, что история его тянется еще со времен раннего средневековья, когда некоторые гордые селяне, находившиеся в кабальном рабстве у деспотичного помещика фон Геттенгейма, бежали, чтобы пожаловаться на своего жестокого господина герцогу фон Глаузеру. Герцог проявил снисхождение к несчастным и отвел им для вольного проживания необитаемый и заросший лесом остров почти посередине озера Клевезаль. Помимо этого, добряк-герцог предоставил беглецам привилегии, необходимые для занятия торговлей и судоходством...

Тут хардер был вынужден прервать своего собеседника, потому что, во-первых, все эти исторические данные о городке стали ему известны еще тогда, когда он, бросив все дела, мчался на межконтинентальном "челноке" в Европу по сигналу срочного вызова, а во-вторых он опасался, что учитель не дотянет до конца своего монолога и уснет в мягком кресле: уж слишком часто Лингайтис прикладывался к стаканчику во время своего повествования.

- Давайте-ка лучше вернемся к более свежим событиям, господин Лингайтис, - попросил он. - Расскажите мне всё, что вам известно о преступлениях, которые совершены здесь за последние двое суток.

Учитель поперхнулся и наконец-то отставил стаканчик в сторону.

- Значит, вы ничего не знаете? - вскричал он.

- Нет.

Тогда Лингайтис стал рассказывать. Суть его рассказа сводилась к тому, что никто из местных жителей толком ничего не знает и понять не может. Но вот уже вторые сутки в городке, один за другим, исчезают люди. Они пропадают бесследно и при весьма странных обстоятельствах...

- Что вы имеете в виду? - прервал своего собеседника Лигум. Тот попытался было объяснить, но вскоре затруднился. Получалось так, что люди пропадали чуть ли не при свидетелях. Никаких следов от них не оставалось, словно их никогда не существовало.

- Например? - безжалостно настаивал Лигум.

Учитель возвел глаза к расписанному древними фресками потолку, словно удивляясь непроходимой тупости хардера.

Он замолчал, чтобы смочить пересохшее горло коньяком.

- И вот посредине этого... досуга... Тал Беренцвейг - это смотритель маяка - выходит по нужде, сами понимаете куда...

- Куда же? - невинно поинтересовался Лигум. - На улицу, что ли?

Учитель сморщил нос.

- Фи-и, как вы о нас плохо думаете, - заявил он. - Вы не смотрите, что у нас здесь так тщательно хранятся традиции... У нас, между прочим, туалеты здесь не хуже, чем на Большой земле!

Видно было, что он обиделся.

Между тем, врио мэра продолжал свой рассказ.

Лигум скрипнул зубами вторично. Ему было прекрасно известно, кто такие "эпидемиологи" - полицейские эксперты, оснащенные специальной аппаратурой и присланные в Клевезаль для того, чтобы в ходе массового обследования населения попытаться выявить киборга по каким-либо "нечеловеческим" признакам - крови, биотканям, наличию внутренних органов. Большой надежды на это, правда, не было, потому что подобная тактика и раньше не приносила результатов, но сейчас возможности по обнаружению Супероба таким путем были гораздо больше, ведь речь шла о замкнутом пространстве и ограниченном количестве обследуемых. Даже если предположить, что робот маскируется под кого-то из местных, все равно шансы на его выявление оставались. При одной оговорке: если бы эксперты добросовестно работали. А они, судя по всему, вместо особого задания предпочитали дегустировать спиртные напитки...

В комнате окончательно стало темно, и, реагируя на изменение освещения и наличие людей в комнате, автоматически сработала система бестеневых ламп.

- Да что ж это я, - спохватился Лингайтис, ставя опустевший стаканчик на стол. - Вам же надо бы отдохнуть с дороги!.. Да и покушать, наверное, не откажетесь, верно? Сейчас я скажу своему помощнику, чтобы отпер гостевой домик и приготовил там все, что надо... Вы где предпочитаете поужинать: дома или в Клубе? А, может быть, махнем ко мне в гости, посидим за бутылочкой, а?..

Лигум смотрел на него, закусив губу.

- Что вам сообщили из Центра по поводу моего прибытия в Клевезаль? - напрямую спросил он.

- Как - что? - удивился учитель. - Что вы - инспектор по особо важным делам какой-то там особой службы... не то министерства по чрезвычайным ситуациям, не то Инвестигации... сейчас уже не помню... А какое это, собственно, имеет значение?

- Дело в том, что вы даже не проверили мои документы, - с расстановкой произнес Лигум, внимательно следя за реакцией собеседника. - Будьте добры...

Он протянул "временному мэру" свой Знак. Тот растерянно повертел его в руках, и лицо его вмиг отчужденно застыло, как будто с него невидимым ластиком стерли карандашную улыбку.

- Всё ясно, - сказал он наконец, возвращая Знак хардеру. - Значит, хардер... Что ж, тогда ситуация в корне меняется. Насколько я наслышан, вам не требуется ни еды, ни отдыха, ни... ни всего остального?

- Вы правильно наслышаны, - подтвердил невозмутимо Лигум. - Но только во время задания...

Лингайтис медленно-медленно спустил ноги с журнального столика, на который возложил их, едва они с Лигумом расположились в кабинете, и поднялся. Тщательно застегнул пиджак на все пуговицы, заправил под него галстук.

- Я вам еще нужен? - осведомился он, глядя в сторону.

- Да, вы мне еще нужны, господин мэр, - сказал он вслух ровным голосом. - Но надолго я вас не задержу. Присядьте, пожалуйста. - Лингайтис послушно сел на край кресла, по-прежнему уставившись в пустой угол кабинета. - Есть ли у вас здесь какая-нибудь система оповещения населения?

- Да, конечно. Во-первых, электронная почта через сервер...

- Не годится, - перебил своего собеседника Лигум.

- Тогда принудительная радиотрансляция... правда, мы давно ею не пользовались. Она предназначена для аварийного оповещения города в случае какого-нибудь стихийного бедствия - наводнения, пожара... А еще можно было бы просто отправить посыльного, и он обежал бы всех за пару часов, но человек, исполнявший эти обязанности, числится среди пропавших без вести...

- Будем считать, что у нас пожар, - сказал Лигум. - Где расположен передатчик оповещения?

- Пойдемте.

Они вышли из кабинета, поднялись по скрипучей дубовой лестнице на второй этаж, где Лингайтис отпер дверь какого-то чулана обыкновенным ключом. Потом включил свет. Накрытый антипылевой накидкой, на столике у стены в крохотной каморке стоял старенький передатчик.

Лигум проверил его. Передатчик был исправен. Тогда хардер включил аудиомагнитофон, подвинул поближе микрофон и начал говорить, не оглядываясь на замершего в дверях "врио мэра":

- Для тех, кто не успел услышать мое сообщение целиком, я повторю его снова несколько раз.

Он установил режим многократного повтора сообщения, включил передатчик и шепнул своему компкарду: "Время?". "Ровно двадцать три часа тридцать пять минут", раздалось в его мозгу. Лигум повернулся к учителю:

- А теперь подготовьте мне список с краткими сведениями о тех, кто пропал без вести в вашем городе за последние двое суток, и можете отправляться отдыхать. Особенно меня интересуют физические и психологические приметы этих людей. - Лингайтис не двигался с места. - Вам что-нибудь непонятно в моей просьбе?

- Да нет, - со странной интонацией сказал после короткой заминки врио мэра. - Я просто пытаюсь понять, чту же побудило вас сказать нам правду. Ведь вам было бы выгодно, если бы мы по-прежнему были в неведении относительно происходящего, правда? Тогда этот... суперробот мог бы чем-нибудь выдать себя, ведь так?

- Так, - согласился Лигум. - Но у нас, хардеров, свои представления о том, что нам выгодно, а что - нет.

Что-то еще мучило его, но он никак не мог припомнить, что именно. Он махнул мысленно рукой, и тут наконец вспомнил.

- Да, и еще, - сказал он в спину двинувшемуся к выходу учителю. - Кто этот любитель спорта, который живет в соседнем домике?

- Слева или справа от мэрии? - уточнил Лингайтис.

- Слева.

Учитель опять вздрогнул.

- А как он выглядит? - поинтересовался он.

Ничего не понимающий хардер описал увиденного им человека в тренировочном костюме. Лингайтис тут же покрылся испариной.

- Что с вами? - озабоченно спросил Лигум.

- Нет-нет, - торопливо заверил его "временный мэр". - Со мной все в порядке. А вы... вы сами его видели, этого спортсмена?

- Ну да, как вас сейчас... Пока вы возились с замком, я отвернулся, и... А в чем дело? Что это вы так побледнели, господин Лингайтис?

Учитель смотрел в пустоту, явно находясь в трансе.

- Дело в том, господин хардер, - наконец проговорил он, - что в соседнем домике слева от нас живет вдова Паульзен. Ее покойному мужу принадлежала клевезальская судоверфь, и эта женщина унаследовала ее после его смерти, которая наступила два года в результате несчастного случая!.. - Лигум вскочил, но учитель остановил его порыв жестом. - Но самое забавное - то, что покойный Тер Паульзен действительно был низкого роста, коренастым, широкоплечим, и он на самом деле занимался спортом... У него даже спортзальчик был свой с бассейном, но потом его, правда, вдова переделала в конюшню. Она с юности обожала верховую езду, правда, развернуться на нашем клочке земли ей было просто негде!.. Куда вы?

Но Лигум уже не слушал его. Он летел по узкой деревянной лестнице вниз.

Он пронесся по вечернему городку подобно вихрю торнадо. Он пробежал улицу из одного конца в другой, мимо всё тех же кукольных домиков с автоматически тонирующимися стеклами. Он исследовал каждый метр пространства между домами и пристройками, в которых наверняка хранилась всякая рухлядь полувековой давности. Подобно гончему псу, потерявшему след, он почти обнюхал спортивную площадку, по колено поросшую травой, и пришвартованный к причалу паром Язепа. Он заглянул на судоверфь, оказавшуюся огромным сараем, в котором на специальных козлах-распорках висели остовы лодок и небольших катеров, и заодно познакомился там со старшим мастером Зи Ривьериным, который как раз в этот неурочный час полировал борта одной из законченных лодок. Он даже толкнулся было в церковь и Информарий, но оба этих учреждения, видимо, имели строго определенное рабочее время, отнюдь не захватывающее полночь.

Человека в тренировочном костюме, надетом на голое тело, нигде не было видно. Это было весьма странно, если учесть, что он тащился по улице со средней скоростью не выше пяти километров в час. В привидения верить как-то не хотелось, хотя время для прогулок призраков было самым подходящим.

Оставалось только проверить Клуб - двухэтажный дом в конце так называемой "улицы", из широко раскрытых окон которого в ночь вырывались приглушенные музыкальные пассажи и чьи-то редкие, но крепкие ругательства.

Самое непонятное заключалось в том, что не было видно, кто здесь мог бы ругаться. Человек, возившийся за стойкой, был долговязым, белобрысым, белокожим и вообще каким-то неприятно-белесым, как негр-альбинос. Кривя в усмешке тонкогубый рот, он что-то тихо рассказывал невозмутимому Язепу, который сутуло сидел на высоком табурете по другую сторону обитой кожей стойки и мрачно помалкивал. Особа, хоть и доказывала рьяно что-то своим соседям по столику, едва ли могла выражаться подобно пьяному матросу. В углу создавал музыкальный фон турбозвуковой автомат.

Когда хардер вошел, то любители ночного клубного общения тотчас замолчали и уставились на пришельца так, будто он, по меньшей мере, прибыл в Клевезаль на "летающей тарелке". Даже турбозвук, и тот автоматически снизил громкость своего музыкального бормотания.

Грех было бы не воспользоваться всеобщим вниманием в корыстных целях. Лигум сверкнул Знаком так, чтобы его хорошенько рассмотрели все присутствующие, и громко отчеканил Формулу:

- Я - хардер Лигум. Я выполняю особо важную задачу. Прошу всех с этого момента оказывать мне всестороннюю помощь и содействие как информацией, так и делом.

Несколько секунд в помещении царила колючая полутишина, а потом бармен достаточно громко и иронично осведомился, обращаясь к паромщику:

- Знаешь, Язеп, чем человек отличается от животных? - Паромщик что-то невразумительно прогудел. - Тем, что он выражает радость при виде себе подобных с помощью слов. Таких, как, например, "здравствуйте". Или хотя бы: "Чтоб тебе провалиться, скотина!"...

Кто-нибудь другой на месте Лигума точно провалился бы в этот момент сквозь землю, но на то и дано человеку звание "хардер", чтобы с честью выходить из любых затруднительных положений.

- Извините, господа, - невозмутимо объявил во всеуслышание Лигум. - Добрый вечер.

Умненький турбозвук вдруг наддал громкости музыке, и все сразу отвернулись и задвигались, словно ничего особенного не произошло.

Больше всех из присутствовавших в Клубе на покойного владельца судоверфи смахивал - по крайней мере, комплекцией - толстяк, сидевший за одним столом с женщиной, к которой подошла бы кличка "Белый Верх -Темный Низ". С толстяка-то и решил начать юноша. Он решительно направился к троице, на ходу шепнув своему компкарду: "Сканировать изображения людей в зале, передать их в Центр и выполнить идентификацию по параметрам: полное имя, возраст, род занятий. Данные выдать по моему запросу".

Женщина и оба мужчины взирали на хардера с определенным беспокойством. Подойдя поближе, Лигум спросил компкард: "ЛЮДИ ЗА СТОЛИКОМ?". И тут же услышал: "Супервайзер серверной станции Рас Лехов, точный возраст неизвестен... Пастор католической церкви Андерс Контуш, тридцать один год... Оператор Центра Доставки товаров Альда Мавраева, тридцать восемь лет".

... ну и кто из них кто? Ага, ну с дамой всё и так ясно, а вот этот толстяк, по идее, и должен быть пастором. Во всяком случае, в нем на расстоянии чувствуется мягкое, доброе сердце, охотно откликающееся на радости и горести ближних своих...

- Отец Андерс? - спросил он у толстяка, остановившись перед столиком. (Наставники всегда рекомендовали начинать общение с незнакомцами с этого маленького фокуса. Человеку, неосведомленному в отношении информативных возможностей хардеров, будет приятно узнать, что каким-то загадочным образом его личность известна собеседнику.)

Но толстяк, добродушно улыбаясь, прогудел:

- Ошибочка вышла, малыш. Пастор - это он. - Он мотнул головой в направлении брюнета. - А меня зовут Рас. Присаживайтесь... это самое... гостем будете.

- Нет, спасибо, я постою, - вежливо сказал слегка смущенный Лигум. - Прошу прощения, господин Лехов... Тем не менее, нужны мне именно вы, а не отец Андерс. - Он поклонился брюнету. - Вы позволите задать вам несколько вопросов?

- Послушайте, молодой человек, - вмешалась в разговор Мавраева. - Вы хоть имеете представление о том, что ведете себя крайне нетактично? Когда люди беседуют, нельзя вмешиваться в их разговор. Это, я вам скажу, бесцеремонно и неприлично!

Судя по всему, эта женщина твердо знала, что прилично, а что неприлично, как надо правильно поступать, думать и говорить. Такие заскорузлые моралисты встречаются в пропорции один из тысячи, но они способны вызвать аллергию у любого из остальных девятисот девяноста девяти... Единственный способ борьбы с ними - это стараться не обращать на них внимание, как на чересчур назойливых мух перед дождем.

Поэтому Лигум не обратил внимание на вызов, прозвучавший в голосе Мавраевой, а сухо спросил у Лехова:

- Что вы делали в течение последнего часа, господин Лехов?

- Да ничего особенного, - прогудел супервайзер. - Это... сидел вот здесь, разговаривал со своими приятелями...

Пастор вдруг хмыкнул, и непонятно было, к чему относился этот скептический возглас - к тому, что Рас Лехов провел указанный отрезок времени в Клубе, или к тому, что он обозвал соседей по столику своими приятелями.

- И никуда не выходили? - допытывался у супервайзера Лигум.

- Никуда, - растерянно пробасил Лехов. - Хотя нет, подождите... Да, пожалуй, полчаса назад выглядывал наружу... это самое... свежим воздухом подышать. А что?..

- Один?

- Да вам-то какое дело, молодой человек? - взвилась на защиту своего "приятеля" Альда Мавраева. - Ваше полнейшее отсутствие такта вовсе не красит вас!..

- А спортом вы увлекаетесь, господин Лехов? - игнорируя женские наскоки, спросил хардер. Толстяк утвердительно кивнул, медленно багровея, - видимо, до него еще только начинал доходить некий оскорбительный смысл предыдущего вопроса Лигума. - Ну, а тренировочный костюм у вас имеется?

- Так мы... это... мы шахматами увлекаемся, - пропыхтел Лехов. - А для этого вида спорта тренировочный костюм вроде как и не требуется...

Пастор опять хмыкнул, покрутил головой и аккуратно вылил в себя содержимое изящного фужера, стоявшего перед ним в компании растерзанного овощного салата. Впрочем, пахло от фужера не очень-то приятно. За время пребывания Лигума возле столика это была уже третья порция, принятая вовнутрь святым отцом. Судя по всему, он слишком буквально трактовал библейские слова о том, что вино - это кровь Иисуса.

- Ты к нему не приставай, сын мой, - неожиданно грубым басом сказал Контуш хардеру. - Что он тебе может сказать в первом часу ночи? Ему уже давно пора баиньки... Давай-ка мы с тобой лучше вмажем по сто пятьдесят!.. Для знакомства, а?

- Спасибо, но мне не хочется, - воспитанно ответствовал Лигум, поворачиваясь на каблуках.

За его спиной Альда Мавраева воскликнула:

- Послушайте, отец Андерс, вы просто невыносимы! Ну разве пристало носителю священного сана так много пить? Вино - это же злейший враг человечества!..

- А ты что, не помнишь, дочь моя, что в Писании сказано: "Возлюби врага своего аки самого себя"? - осведомился Контуш и загоготал, как тот крестьянин, который, если верить анекдоту, впервые в жизни увидел в зоопарке жирафа. Лишь теперь Лигум догадался, что крепкие выражения, которые донеслись до него через окно, наверняка принадлежали пастырю духовному.

Он подошел к стойке и обратился к бармену:

- Простите, господин Мольчак, я хотел бы задать вам пару вопросов... Вам не встречался сегодня в городке человек, внешне очень похожий на покойного владельца судоверфи Паульзена?

Язеп тут же сполз с табурета, вызывающе сверкнув своими темными очками на хардера, и направился к выходу. Лигум задумчиво поглядел ему вслед. В голове его раздавался голос: "РУЛЕВОЙ-ОПЕРАТОР ПаромА Язеп Бажора, 37 лет, ХОЛОСТ, ПРОЖИВАЕТ В ДОМЕ НОМЕР СЕМНАДЦАТЬ "Б"...

Думая так, хардер привычно "вторым сознанием" воспринимал слова бармена:

- А что, в нашем славном городке уже появились привидения? Слушайте... как вас там?.. не успели вы появиться, как сразу открыли нам глаза на то, что среди нас, оказывается, водятся обезумевшие роботы, воскресшие покойники и так далее!

- Я задал вам вопрос, - ровным голосом напомнил бармену Лигум. - Позвольте мне самому делать выводы из информации. Ваше дело - дать мне эту информацию. В конце концов, вы как бармен...

- Во-первых, не бармен, а бармен-менеджер Общественного Клуба, - насмешливо скривился Мольчак. - А во-вторых, зря стараетесь, господин хардер, никаких фантомов я не видел. Ни сегодня, ни вчера, ни поза-позавчера. Если не считать, разумеется, вас. Откуда мне знать - может, вы и есть привидение?

Нет, это был явно невыносимый тип... И вообще, живут ли в этом мирном, уютном городке обыкновенные, хорошие, общительные, гостеприимные люди? Или здесь все такие - бросаются на чужаков, как собаки, так и норовя цапнуть за ногу?..

Лигум повернулся и пошел к выходу из Клуба. На улице было уже тихо и темно. Окна в домиках были черными, как вода в Озере. От берега чуть слышно доносился плеск воды и шелест прибрежной травы. Дул свежий ветер, несший с собой озерную прохладу, и в другое время Лигум бы обязательно поежился, но сейчас ему было не до этого.

Когда он шел через зал Клуба, то ощущал на своей спине взгляды находившихся там людей. Но и сейчас он почти физически ощущал, как чей-то взгляд жжет его затылок. У хардеров своя интуиция, не как у обычных людей. А сейчас интуиция подсказывала Лигуму, что за ним наблюдают не просто из любопытства, а именно с недобрыми намерениями. Так может смотреть только враг. Не оборачиваясь, Лигум нащупал под мышкой рукоятку разрядника. Запросить через компкард сканирование местности или нет?..

Однако ощущение чужого взгляда вдруг закончилось, и Лигум понял, что тот, кто скрывался в темноте поблизости, уже ушел. Если он и собирался нападать на одинокого человека в сером бронекомбинезоне, то по каким-то причинам внезапно передумал.

Хардер вздохнул и двинулся к мэрии. Но не успел он сделать и нескольких шагов, как в ухе пискнул сигнал вызова на радимодемную связь. Видно, тот, кто хотел связаться с хардером, находился недалеко, иначе он использовал бы спутниковую радиосвязь. Впрочем, код Лигума по спутниковому каналу знали только его коллеги по Щиту, но никто из них не стал бы зря беспокоить хардера во время выполнения специального задания.

Лигум почему-то сразу подумал про майора Пличко, но на самом деле хардера вызывал Райтум Лингайтис.

- Что случилось? - спросил Лигум, поднеся к губам браслет.

- Она исчезла!.. Я перевернул уже вверх дном весь город, но ее нигде нет!.. Как вы считаете, стоит объявить всеобщую тревогу и поднять народ на поиски?.. Может быть, она еще жива?!..

- Кто - "она"? - осведомился хардер. Он невольно вспомнил японца Охиро Адаяму из третьей группы. У того вечно были нелады с русской грамматикой - в частности, он считал, что все слова, оканчивающиеся мягким знаком, относятся к женскому роду: " Моя портфель - она такая удобная", или: "Рояль - такая черный инструмент". - Кого вы имеете в виду, Райтум?

- Вы уверены, что проверили все места в городке? - не без ехидства поинтересовался Лигум у врио мэра.

- Абсолютно?

- А Клуб?

Учитель долго не отвечал, потом сконфуженно проворчал:

- Причем здесь Клуб? Старушка никогда не заглядывала туда. Она вообще была противницей общественных времяпровождений. Насколько мне известно, она любила сидеть в кресле с вязанием и кошкой на коленях...

- Хорошо, хорошо. Вы правы, ее все равно тут не было: я только что оттуда... Где вы сейчас?

- Возле мэрии.

- Вы осмотрели домик пропавшей без вести?

- Но каким образом я мог бы попасть внутрь? - с возмущением ответил вопросом на вопрос Лингайтис. - Дом закрыт изнутри!..

О, господи!.. Лигум мысленно призвал себя запастись терпением. Ему вдруг стало ясно, что в этом идиллическом уголке ему еще придется столкнуться с такими проблемами, которые лично для него никакой проблемы представлять не будут. Впрочем, это вполне объяснимо. Когда социум состоит из сплошь порядочных и морально уравновешенных людей, когда реальные проблемы отсутствуют, потому что выжигаются каленым железом в самом зародыше, тогда неизбежно придумываются игрушечные проблемки, этакие этические игры в крестики-нолики...

- Ладно, ждите меня там, где стоите, - сказал он временному мэру. - И будет совсем неплохо, если вы раздобудете где-нибудь ха-ароший стальной ломик!..

Стояла прекрасная теплая ночь. От Озера по-прежнему дул слабый ветерок. В небе заговорщицки мигали звезды. Вокруг домиков бегали неясные тени, создаваемые игрой света от фонарей освещения, и в целом окрестный пейзаж был как на картинах модного пару лет назад во всем мире Гельта Виханского.

Компкард предупредил Лигума о том, что пора подзарядиться. Не останавливаясь, хардер достал из специального футлярчика, вшитого в рукав комбинезона, электронную таблетку-аккумулятор и проглотил ее, не жуя. Вскоре по всему телу разлилось приятное тепло, и сразу исчезли куда-то голод и усталость, а захотелось пуститься бегом и нестись в бесшумном размеренном беге километров пять по пересеченной местности, а потом еще долго баловаться с тяжеленной штангой в спортзале... Но, конечно же, удовлетворение подобного желания сейчас было бессмысленной тратой сил.

Чтобы сократить путь, юноша полез в узкую щель между двумя домиками, на крыше которых гигантскими морскими ежами торчали антенны энергоприемников, но вскоре ойкнул, потому что ноги и открытые до локтей руки обожгло огнем. Он подсветил себе инфравспышкой и увидел, что движется по некоему подобию Саргассова моря. Но заросли оказались не водорослями, а одичавшей до первобытного состояния крапивой.

Учитель неподвижно ждал Лигума на крыльце домика вдовы Паульзен. Никакого ломика он, конечно же, не нашел.

- Ну что, станем непрошеными гостями? - спросил его хардер и, не дожидаясь ответа, навалился на дверь. Дверь была заперта.

Юноша бросил взгляд на окна, но сзади раздался голос учителя:

- Электронная защита. Не пробить.

Лигум отошел от двери на пару шагов, закрыл глаза, сосредоточиваясь, а потом одним страшным, вобравшим в себя всю накопленную им энергию движением ударил в то место, где должен был находиться электронный замок. Дверь удивленно крякнула и, распахнувшись, ударилась о стену прихожей, повиснув на одной створке. О новинках сигнализации в Клевезале, видимо, знали только понаслышке, потому что никаких пакостей вроде срабатывания ультразвуковой глушилки или плазменной слепилки не последовало. Даже какой-нибудь захудалой мегадецибеловой сирены здесь и то не было!..

- Электронная защита, говорите? Х-хы! - усмехнулся Лигум, подражая герою любимого в Академии кинофильма более чем вековой давности. Фильм почему-то назывался "Белое солнце пустыни", был он ни голо и даже ни стерео, а двумерно-плоскостным, и речь в нем шла о таких давних временах, что кое-кто - особенно из слабаков по части истории - уже и не понимал многих реалий картины, но так повелось, что для хардеров это была культовая вещь. - Прошу! - Он с трудом удержался от шутовского поклона с простиранием руки в направлении зиящего чернотой дверного проема.

Он полагал, что сейчас учитель Лингайтис будет долго ныть по поводу несанкционированного вторжения в чужую частную жизнь, и тогда придется его уговаривать, как маленького, что так нужно, что иначе нельзя, и только после долгих уговоров он осмелится шагнуть через порог. Но временный мэр не возражал и целеустремленно двинулся внутрь дома.

Самое интересное начнется, если старуха видит десятый сон в своей спальне, подумал юноша. Попробуй объясни ей, что мэр уже записал ее в покойники!.. На всякий случай он покричал старательно в темноту:

- Госпожа Паульзен! Вы дома?.. Эй, есть там кто-нибудь?

Никакого ответа.

Пользуясь инфравспышкой Лигума как фонариком, они преодолели узкую прихожую и оказались в холле, где хардер нашел пульт управления и включил притушенный свет, исходивший от настенных панелей, во всех помещениях. Помещений был стандартный набор: кухня, где на столе красовалась нетронутая пицца; кладовая, две спальни с одинаковыми кроватями на воздушной подушке; наконец, холл и гостиная. Всё везде было в идеальном порядке, никаких следов борьбы, в холле на кресле лежала теплая шаль, в которую куталась хозяйка дома, а на специальном журнальном столике - спицы, на которые было нанизано нечто весьма пушистое... Общее впечатление у Лигума и его спутника было таким же, как у тех, кто первым поднялся на борт пресловутой шхуны-призрака "Мария-Селеста": всё на своих местах, и видно, что люди только что были здесь, потому что еще дымятся оставленные трубки и чайники в кают-компании не успели остыть, но на борту никого нет - ни живых, ни мертвых...

У Лигума появилась настойчивая мысль, что судостроительница все-таки засиделась где-нибудь у подруг или решила наведаться с инспекционными целями на судоверфь. Для очистки совести он открыл дверь чуланчика в закутке между кухней и холлом и удержался от невольного вскрика, только задействовав все приобретенные в Академии навыки самообладания.

Лигум смотрел на окровавленный комок меха на стене, который при жизни преданно скрашивал одиночество старой и, в сущности, никому не нужной женщины, и не мог понять: зачем киборгу понадобилось убивать животное? Неужели только потому, что он по-машинному тупо убирал всех возможных свидетелей своих злодеяний? И неужели с вдовой он расправился таким же способом?..

Наконец хардер очнулся от раздумий и крикнул в холл, где оставался Лингайтис:

- Посмотрите, господин мэр, что я нашел в чуланчике!..

Через несколько секунд он осознал, что совсем недавно допустил кое-какую ошибку. Потому что учитель повел себя очень странно. Показавшись в коридорчике из холла, он не стал тратить время на притворные вскрики и причитания, а вскинул правую руку, и в тот же миг хардера сбило с ног и бросило на пол какое-то очень тяжелое бревно. Боли не было, только комната поплыла перед глазами, становясь "на попа", слух наконец поймал смачные шлепки выстрелов из какого-то огнестрельного оружия с глушителем, а вторая пуля, должно быть, угодила Лигуму прямо в лоб, потому что мир взорвался цветной беззвучной вспышкой и мгновенно прекратил свое существование...

На этот раз "искейп" переместил Лигума к тому мгновению, когда юноша собирался ответить своему противнику в обличии Лингайтиса ударом разрядника, а тот пресек эту попытку в самом корне, применив плазменный автомат веерного типа - так называемый "веерник". Теперь-то хардер успел разглядеть, как в грудной клетке Супероба - а это был, несомненно, он - на мгновение отворилась узкая щель, и оттуда выглянул зловещий черный раструб... Что ж, значит, в этих условиях оружием пользоваться не стоит, он все равно тебя опередит с выстрелом. Все-таки реакция у машины - не сравнить с человеческой!.. Лучше попробуем, насколько он силен в рукопашном бою,

Из чего Лигум сделал вывод: впервые столкнувшись с хардером, Супероб быстро сообразил, что его невозможно убить обычным способом. Поэтому он решил прекратить примерно равное единоборство и удалился, чтобы на досуге, в промежутках между убийствами мирных жителей, хорошенько обдумать возникший перед ним тупик и найти выход из него.

Солнце медленно выползало над далеким берегом Озера. Над водой развеивались клочья ночного тумана. В камышах слева кто-то с шумом плескался и хлопал крыльями. Было по-утреннему прохладно.

Лигум сидел на пригорке, спускавшемуся к причалу. Обхватив колени руками, он рассеянно взирал на наступление нового дня. Во рту у него было горько, словно он нажевался полыни.

Ночь пропала даром. Все усилия хардера напасть хоть на малейший след Супероба оказались тщетными. Он излазил весь островок вдоль и поперек, прощупал каждую пядь земли и даже не поленился обогнуть его вплавь. Ничего. Бешеный киборг словно сквозь землю провалился. А может, он, вдобавок ко всему, обладает и свойством невидимости?.. Это было бы совсем уж скверно.

Лигум усмехнулся и поднялся. Тут же невольно поморщился: тело ныло - особенно саднил правый бок, и горели огнем содранные до крови колени - последствия вчерашней "разминки" с Суперобом. Обыскивая ночью остров, юноша каждую минуту был готов, что вот-вот его опять убьют на несколько мгновений, и тогда он "воскреснет", чтобы уж на этот-то раз не сплоховать и расправиться со своим неуловимым врагом. Но секунды тянулись одна за другой, а нападения из темноты так и не последовало.

Нет, хардер Лигум, сказал он сам себе. Это было бы слишком просто. А ты больше всего должен бояться самых простых решений. Поэтому прекрати думать о всякой ерунде и вернись к насущным делам.

А самым насущным сейчас было обеспечить преемственность власти в Клевезале. Лигум не сомневался в том, что учитель Лингайтис стал жертвой Супероба, раз тот воспользовался обличием врио мэра в целях маскировки.

"КТО ВОЗГЛАВЛЯЕТ ГОРОДСКОЙ СОВЕТ", запросил он свой компкард - и вскоре выслушал подсказку, как явственный внутренний голос: "Бальцанова Куста Людвиговна, сорок лет". "АДРЕС?", спросил Лигум. И зашагал в поисках указанного номера домика.

Проходя по центральной "улице", хардер вновь наткнулся взглядом на амбуланцию, утонувшую в высокой траве по самое брюхо, даже шасси не было видно. Инфирмьеры уже не спали. Они приводили себя в порядок: один брился, глядясь в зеркальце кабины, другой гремел чем-то в кузове, откуда доносились мощные запахи свежеприготовленного кофе и горячих гренок.

Лигум решительно свернул с тротуара в траву.

- Доброе утро, - вежливо сказал он сквозь приспущенное стекло в дверце бреющемуся типу. Тот покосился на юношу, но ничего не сказал. Глаз у него был с похмелья мутным и негостеприимным. - Как ваши дела?

- Если ты на обследование, - сказал бреющийся инфирмьер, - так еще рано. Сам видишь, мы еще не завтракали даже... Приходи к восьми, понял?

Голос у него был под стать глазу: такой же мутный и хмурый.

Из грузового отсека спрыгнул второй инфирмьер и нетвердой походкой подошел к кабине со стороны Лигума.

- Что он хочет? - спросил он у своего коллеги так, словно Лигум был глухим, причем будто бы это было видно за версту.

- Я хочу узнать, - мирно сказал Лигум, - много ли человек уже прошли у вас обследование?

- Много - не много, тебе-то что? - проворчал тип из кабины. - Сказано тебе, к восьми - значит, к восьми и приходи!..

- Подожди-ка, Пит, - с внезапным подозрением перебил его второй инфирмьер. - А кто ты такой, парень, что задаешь нам подобные вопросы?

Лигум молча продемонстрировал инфирмьерам Знак. Те несколько секунд пялились на него, а потом в один голос с досадой выругались.

- Теперь, когда вам ясно, что мной движет не праздное любопытство, ответьте на мой вопрос, - ровным голосом предложил инфирмьерам Лигум. - Так скольких вы уже проверили?

- Пятьсот двадцать три, - нехотя пробурчал Пит. О своей бритве он забыл напрочь. - Почти тридцать процентов населения...

- Дайте мне список проверенных, - сказал Лигум.

По лицам обоих типов было видно, что они с большим бы удовольствием послали юнца-хардера с его просьбой куда подальше, но оба знали, что не имеют права не подчиниться ему. Пит слазил в машину, достал откуда-то из-за сиденья пластиковый рулон распечатки на стандартном принтере и вручил его Лигуму.

- Не идут, сволочи, - пожаловался Лигуму второй "эпидемиолог". - Хоть на аркане их тяни. В первый день - то есть позавчера - к машине очередь стояла, а вчера все меньше желающих было. К вечеру вообще ручеек иссяк!.. Может, их чем-нибудь заманить надо?

- Да брось ты, Тим, - сказал Пит, выключая бритву и вылезая из кабины. - Чем ты этих увальней заманишь, если они почти и не пьют?

- Ну вот что, ребята, - перебил своих собеседников хардер, просмотрев распечатку и кое-что шепнув в свой компкард. - Считайте свою миссию здесь законченной.

- Как это - законченной? - обалдело переспросил Тим. - Что ты несешь, братец? Мы же еще и половины местных не прогнали через анализатор!..

- Никакой аппаратурой вы киборга не выявите, - сообщил спокойно Лигум. - Готов поспорить, что при попытке просветить его рентгеном, снимок покажет наличие всех положенных человеку органов. Пробы крови и кожи тоже результатов могут не дать. Не знаю, как ему это удается, но, в принципе, технически это возможно... Поймите: главное - в том, что Супероб изначально задуман как идеальный диверсант, действующий среди людей. Значит, разработчики не могли не оснастить его приспособлениями, имитирующими человеческую физиологию...

- Ты так говоришь, коллега, словно сам разрабатывал этого электронного придурка! - криво ухмыльнулся Пит. - Откуда ты всё это знаешь, умник?

- Да есть тут кое-какие факты в пользу подобных соображений, - сказал хардер. - Во-первых, пока вы тут видели десятый сон, я имел честь лично познакомиться с нашим врагом...

- И что? - с неподдельным интересом в один голос осведомились инфирмьеры.

- Как видите - ничего, - сказал Лигум. - Мы слегка размялись, а потом он скрылся...

- Эх ты, - с укором изрек Тим, - а еще хардер!.. Значит, и на старуху бывает проруха! А во-вторых?..

- А во-вторых, - медленно сказал Лигум, наблюдая, как вытягиваются при каждом его слове физиономии "инфирмьеров", - Супероб в человеческом облике уже познакомился и с вами... Есть у него такая способность - выдавать себя за человека, причем так, что комар носа не подточит...

- Что ты имеешь в виду?

- В списке тех, кто прошел у вас проверку, - охотно пояснил хардер, - значится некто по фамилии Тондий...

- Правильно, - недоуменно перебил Лигума Тим, - я его хорошо запомнил!.. Длинный такой, как жердь, дядька с вислыми усами, а запомнил я его, потому что он нам анекдоты один смешнее другого травил!.. Между прочим, у него с анализами всё тип-топ было!

- Ну вот, пожалуйста, - сказал Лигум. - А по данным мэрии Эразм Тондий бесследно исчез за двенадцать часов до вашего так называемого обследования. Что же, по-вашему, он отсиживался где-то, чтобы потом явиться к вам на обследование и затем опять пропасть до тех пор, пока его тело не обнаружат в канаве? Не-ет, не Тондий это был, совсем не Тондий!..

Наступила короткая пауза, в ходе которой оба собеседника Лигума явно были не способны к какой бы то ни было речевой деятельности.

- Ну ладно, - придя в себя, сказал Пит, разглядывая недоверчиво хардера в упор. - Предположим, мы тебе поверим, а дальше что? Что, я спрашиваю, нам здесь тогда делать? А? И погладит ли нас по головке начальство, если мы вернемся к своим не солоно хлебавши?

Лигум добросовестно задумался.

- А как вы прибыли сюда? - спросил он. -Официально?

Пит с презрением сплюнул:

- Да ты что, парень, разве местная общественность выдержала бы известие о том, что на острове околачивается киборг столетней давности? Пришлось вот вкручивать им мозги насчет эпидемии... И Тим прав, никуда мы отсюда без приказа уйти не можем.

- Как хотите, - вздохнул Лигум. - Только считаю своим долгом предупредить, чтобы в случае чего вы не путались у меня под ногами.

Он повернулся и, не дожидаясь реакции "инфирмьеров", двинулся обратно к тротуару. Из кузова вдруг завоняло паленым, и Пит с приглушенным восклицанием ринулся спасать гренки.

В семь тридцать Лигум подошел к домику председателя - разумеется, тоже врио - городского совета Кусты Бальцановой. Он находился почти на самой окраине городка. Крыша его была тонирована в ядовито-желтый цвет. Мимо домика проходила дорожка, которая вела к видневшейся на ближайшем холме церкви.

Хардер поднялся на низкое крылечко и поднял руку, собираясь нажать кнопку звонка, но дверь вдруг распахнулась, словно кто-то подглядывал за приближением Лигума изнутри, и на крыльцо, едва не столкнувшись с юношей, выскочил не кто иной, как Райтум Лингайтис.

Рука хардера машинально метнулась под мышку, но учитель явно не собирался швырять в Лигума вибронож или полосовать его очередями из спрятанного внутри туловища "веерника". Вместо этого он удивленно вскинул брови и протянул хардеру руку.

- Куда это вы запропастились вчера вечером? - невинно поинтересовался он.

... Одно из двух - либо Супероб надеется, что я не распознаю его в облике учителя, либо... либо вчера ночью он впервые изменил своей тактике и прикинулся тем, кого предварительно не убивал. Ладно, допустим, что это так - другого-то выхода у нас все равно нет...

Вслух Лигум вкратце описал учителю свои вчерашние похождения, опустив эпизод схватки с Суперобом в домике вдовы Паульзен. С каждой минутой он все больше осознавал, что отныне обречен подозревать в каждом из окружающих его людей киборга-мимикра. Оставалось одно: застать киборга врасплох. Или убивать всех подряд, без разбору. Не к этому ли выводу его подводил враг? Не этого ли он хотел от него добиться, принимая облик мирных жителей Клевезаля? Неужели он вообразил, что когда-нибудь хардер, потеряв надежду отделить зерна от плевел, сыграет ему на руку, пустившись уничтожать ни в чем не повинных людей? Не на это ли была ориентирована вся программа робота, заставлявшая его принимать обличие своих жертв?

- Что ж, ясно, - задумчиво проговорил Лингайтис, когда Лигум закончил свой скупой рассказ. - О ваших планах на сегодня не осмеливаюсь расспрашивать... Прошу извинить, но я спешу. Через десять минут у меня в школе начинаются уроки.

- Что вы делали у Бальцановой?

- Она просила меня зайти, - сказал учитель, опустив голову. - У нее.. есть кое-какие сомнения... В общем, это связано...

-... с моим появлением в Клевезале, - закончил за него Лигум. - Ладно, не буду вас больше задерживать.

Он мог бы беспрепятственно войти в домик - учитель оставил дверь открытой, но все-таки предварительно позвонил в звонок. Он и сам не мог бы объяснить себе, чем вызвана такая учтивость с его стороны. Просто было у него такое странное чувство, будто кто-то с испытующей усмешечкой разглядывает его через огромное увеличительное стекло...

Господин хардер был немногословен, и скупо поведал, что хотел бы получить кое-какую информацию о местном населении, каковой Куста Людвиговна, несомненно, в силу своего положения должна обладать, и особенно - о представительницах прекрасного пола, потому что, будучи сама женщиной...

-- Во-первых, я вам не женщина, а исполняющая обязанности председателя городского совета, - прервала юношу Бальцанова. - А во-вторых, что именно вас интересует?

- Меня интересует, в частности, кто в городе лучше всех знает своих сограждан, - сказал Лигум. - Я имею в виду привычки, маленькие слабости, особые приметы соседей, знакомых, родственников...

- Зачем это вам? - прищурилась Бальцанова. - Вы уверены, что вам это понадобится?

- Уверен, - на всякий случай заверил ее юноша, хотя в глубине души был вовсе не так уверен в этом.

Он почему-то ожидал, что представитель нового пола "председателей городского совета" сейчас скажет, что лучше ее самой никто людей не может и не должен знать, но Куста Людвиговна сказала:

- Ну есть такой человек... Помощник нашего пастора. Зовут Яромира Такзей. - Судя по всему, для нее понятие женщины как такового вообще не существовало. - Конечно, у нее имеются свои недостатки... легкомысленность, например... болтливость... но в целом, она вполне достойна внимания. Разумеется, исключительно в том плане, который вы имели в виду...

Лигум поблагодарил и хотел было удалиться, но Бальцанова цепко ухватила его за рукав комбинезона.

- А теперь моя очередь, господин хардер, - объявила она тоном, не терпящим никаких пререканий. - Что, по-вашему, я как председатель городского совета должна сообщить горожанам по поводу всего происходящего в нашем городе?

- Вы слышали вчерашнюю трансляцию? - ответил вопросом на вопрос Лигум.

Куста Людвиговна подняла брови.

- Трансляцию? - удивленно повторила она. - Какую трансляцию?

Делать было нечего, и он повторил свою вчерашнюю информацию в сокращенной версии.

Бальцанова слушала его внимательно, но потом резко встала и сказала:

- По-вашему, я как официальное лицо должна верить всей этой чепухе?

- Мне все равно, - не удержался от дерзости Лигум, - будете вы верить мне или нет. Мне поручено особо важное задание, и я буду выполнять его всеми доступными мне способами.

- Неужели там, наверху, - председатель горсовета возвела глаза к потолку, - готовы пожертвовать нашим городом, чтобы только избавиться от этой чудовищной химеры в виде какого-то бешеного киборга?!

- Что вы имеете в виду? - ошеломленно спросил хардер.

Выяснилось, что Бальцанова имела в виду то, что сказала, а именно -что, запустив в город его, хардера, вышестоящие власти отдали город на растерзание одержимого милитаристской манией маньяка, который ни перед чем не остановится, лишь бы уничтожить все население Клевезаля. По ее мнению, город стремятся превратить в полигон для испытания убийц-киборгов, и лично она как председатель городского совета не будет удивлена, если окажется, что потом, чтобы скрыть от всего остального человечества правду об этом, он, Лигум, просто-напросто взорвет атомную бомбу на островке!..

Горечь вновь охватила Лигума, и он, сам не помня как, быстренько завершил зашедшую в тупик беседу с Бальцановой и выскочил за дверь. Через пятьдесят метров он отдышался и с помощью формулы аутотренинга восстановил былое хладнокровие. Ему было стыдно за свою вспышку. Эх ты, а еще хардер, повторил он про себя слова не то Пита, не то Тима.

Он почувствовал вдруг внезапное опустошение и, чтобы не упасть, был вынужден прислониться к большой липе, росшей рядом с дорожкой. Непослушными пальцами вытряхнул на ладонь электротаб и поспешно проглотил его. Когда круги в глазах прошли, Лигум собрался двинуться дальше, но тут кто-то нерешительно тронул его сзади за плечо.

Он обернулся. Перед ним стояла и восторженно глазела на него девчонка лет пятнадцати в майке и пестрых шортах.

- Это вы - хардер? - робко спросила она с таким восхищением в ярко-синих глазах, что Лигуму стало неловко - и за нее, и за себя.

- Нет, - сказал он. - Никакой я не хардер, вы ошиблись.

- А кто же вы тогда? - спросила девочка, начиная пунцоветь.

Лигум сделал огромные глаза и свирепое лицо.

- Я очень злой и опасный зве-ерь, - прорычал он страшным голосом. - Я питаюсь исключительно одинокими девочками. Я ем их без лука и без соли по десять штук за день!..

Девочка склонила голову к плечу.

- Не смешно, - строго сказала она. - И вам вовсе не идет дурачиться. Вам гораздо больше идет, когда вы серьезный и задумчивый. И еще когда вы смотрите на солнце или куда-то вдаль.

- Откуда ты знаешь, что мне идет смотреть куда-то вдаль? - удивился хардер, в свою очередь, начиная краснеть. - Ты что, подглядывала за мной утром?

- Я не хотела, - потупилась девочка. Волна соломенно-желтых волос тотчас упала ей на веснушчатое лицо, закрыв глаза подобно занавесу. Девочка откинула рукой волосы с лица и искоса взглянула на Лигума. - Просто я рано встаю, чтобы немного позаниматься аэробикой во дворе. А дом наш находится как раз рядом с причалом, и так получилось, что вы... что я...

Она окончательно смутилась и умолкла.

Лигум демонстративно взглянул на окошечко атомного хронометра, вмонтированного в наручный компкард. Было уже восемь сорок.

- Тебя как зовут-то? - машинально спросил он девочку.

- Лора.

- А почему ты не в школе?

- А мы не ходим в школу.

- А как же вы учитесь?

- Как, как... Вы что, с луны свалились? Все уже давно занимаются дома у терминала, а учитель только проверяет нас...

- Хорошо, тогда почему ты не у терминала?

- Послушайте, ну что вы ко мне пристали?! - вдруг вскричала возмущенно девочка. - Мать проходу не дает, господин Лингайтис скоро плешь проест, а тут еще вы вот им на подмогу прибыли!.. Вы сами-то с охотой учились?

- О, да, конечно, - искренне сказал Лигум, но интонация получилась фальшивой, и Лора насмешливо сморщилась.

- Вот видите, - поучительно сказала она, - учиться никто не желает, а учить других все горазды!

Лигуму стало смешно.

- Послушай, твоя фамилия, случайно, не Мавраева? - осведомился он.

- Скажете тоже! Я бы, наверное, удавилась, если бы госпожа Альда моей не то что матерью - мачехой была!..

- А как тогда твоя фамилия?

- Э-э, а вот и не скажу! - Лора показала Лигуму язык. - Наверное, хотите донести на меня моим родителям, да? Что я в школу не хожу, и все такое, верно? Не выйдет!..

Она вдруг резко развернулась и умчалась в кусты. Движения у нее все еще были угловато-острыми, но в них уже начинал проглядывать округлый женственный контур. "Годика через три, - подумал Лигум, - кому-то хорошая невеста достанется. - И тут же мысленно поправил себя: - Если она не станет на днях очередной жертвой Супероба, конечно".

Он засунул руки в карманы комбинезона и, насвистывая сквозь зубы, отправился дальше.

... Значит, так. Для начала надо попытаться обобщить всё, что нам стало известно о противнике, а потом уже наметить план дальнейших действий.

Дело осложнялось тем, что разработки, которые велись в лаборатории, были не просто секретными а исключительно секретными - и, видимо, именно поэтому от них не осталось никаких документов ни в государственных архивах, ни в самой лаборатории. По этой же причине на лаборатории, когда в результате извержения вулкана она оказалась погребенной под толстым слоем лавы, поставили крест, а к окончанию всеобщего разоружения про нее и вовсе забыли. Те, кто знал о Суперроботе, либо предпочел держать язык за зубами и унести тайну в могилу, либо попытался поведать миру об этом, но был вовремя отправлен на тот свет или публично осмеян и выпорот в назидание другим любителям сенсаций...

Пользуясь своими загадочными свойствами, Супероб сумел натворить много всяких гнусных дел, пока его пытались остановить и обезвредить старыми, испытанными способами. К тому же, вначале киборгу противостояли обычные милицейские формирования, кое-как собранные и наспех обученные: ведь от армий и прочих регулярных вооруженных сил человечество избавилось еще в середине пятидесятых... И "ожившему" роботу понадобилось пройти почти двести миль по европейскому континенту, оставляяя за собой длинный кровавый след и обломки разрушений, чтобы правительство Объединенных Наций, наконец, спохватилось и вспомнило, что теперь вместо армий у человечества есть хардеры.

Тебе повезло - если можно назвать это везением. Еще никто не встречался лицом к лицу с этой машиной смерти. Во всяком случае, никто из живых... Ты же не просто видел Супероба вблизи, но и дрался с ним. Так что же ты можешь сказать о своем противнике, хардер?

... Теперь становится понятным, каким образом Суперобу долгое время удавалось проскальзывать невидимкой сквозь заслоны и кордоны оцепления, уходить из самого безнадежного окружения и возникать то в одном, то в другом месте. Он просто-напросто в нужный момент копировал кого-то из тех, чей образ хранится в памяти его противника. Какой часовой отважится задержать и не подпустить к себе своего непосредственного командира, который даже во сне преследует его своими придирками? Какой ребенок убоится своего собственного отца и, наоборот, какой отец испугается своего дитяти?.. Кстати, это хорошо, что о способности Супероба к мимикрии до сих пор не догадался никто из штабных умников!.. Таких бы дров тогда наломали - только щепки бы летели! Потому что тому же часовому было бы предписано стрелять во всех без разбора, и "на всякий случай", из чрезмерной бдительности, люди бы принялись убивать друг друга...

... Отсюда следует такой план оперативных мероприятий на ближайшее время. Первое. Принять меры к тому, чтобы киборг не мог покинуть остров. Как ни печально, но это означает, что ни один из жителей Клевезаля не имеет права отныне воспользоваться транспортным средством в виде парома, чтобы добраться до берега Озера. А если кто-то и попытается это сделать, надо всеми силами и средствами помешать ему это сделать. Если же и это не удастся, а это ближе к истине, потому что, если робот захочет покинуть Клевезаль, он наверняка может пройти по дну Озера до берега - ведь дышать-то ему не надо!.. Придется рекомендовать заслон-отрядам, блокирующим Озеро, открывать огонь по любому, кто появится на берегу...

Второе. Необходимо наладить действенный учет и своевременное оповещение населения о потерях, будь то убитые или без вести пропавшие. Хотя это будет трудно, но попытаться надо. Для этого ввести сменное суточное дежурство в мэрии, и организовать постоянную связь между дежурным и мной...

Тут Лигум был вынужден прекратить свои, столь занимательные размышления. Не потому, что зашел в тупик. Просто он уже поднялся на вершину единственного в городке холма, где располагались владения отца Контуша.

Церковь была деревянной и смотрелась снаружи, как на старинной картинке. Впрочем, уже потом вблизи Лигум разглядел, что для защиты от сырости и пожара доски были покрыты тонким слоем специального консервирующего пластика. Узорчатая чугунная калитка в заборе по всем правилам подделки под старину просто была обязана скрипеть, и хардер, толкнув ее от себя, с удовольствием убедился в этом.

Лигум не очень разбирался в церковно-религиозных обрядах, но, открывая дверь в церковь, был уверен, что его взору сейчас предстанет душный темный зал с закопченными от пламени факелов и свечей стенами и равнодушно-злобными ликами святых, взирающими сверху на неистово молящуюся толпу. А отец Андерс должен размахивать над согбенными спинами верующих дымящимся вонючим... (как называется эта штука?.. впрочем, неважно)... и зычным басом то и дело провозглашать: "Помолимся, дети мои, за спасение душ невинных, загубленных исчадием ада!"...

- Вы к кому, молодой человек: ко мне или к Богу? - услышал он позади себя женский голос.

Обернувшись, хардер увидел полненькую женщину средних лет, одетую не совсем обычно. Прямо поверх роскошного брючного костюма на ней красовался замызганный передник типа кухонного, а на ногах были протертые почти до дыр домашние шлепанцы. В одной руке у женщины была малярная кисть, пахнущая свежей краской, а во второй дымилась сигарета.

- Не угадали, - сказал Лигум. - Я ищу Яромиру Такзей.

- И зачем это она вам понадобилась? - осведомилась женщина, затушив окурок о рукоятку кисти и аккуратно убрав его в карман передника. - Вы, я вижу, тот самый хардер, который прибыл к нам вчера? Сколько вам лет, юноша? Вы так молоды, что я ни за что бы не поверила, если бы мне сказали, что вы способны убивать!..

- Извините, - сказал Лигум, - но если вы не знаете, где я могу найти госпожу Такзей, то я, с вашего разрешения, пойду. Понимаете, у меня очень мало времени.

- Понимаю, - откликнулась толстушка и с веселым любопытством бесцеремонно оглядела хардера с ног до головы. - Только госпожу Такзей вы уже нашли, потому что это я. Кстати, можете называть меня просто Ярой. Как будто мы с вами старые друзья, понятно? У вас есть подружка? Или хардеры вообще не имеют права любить? Неужели вы даже ни разу не были в постели ни с одной женщиной?

Лигум внимательно посмотрел на женщину. Судя по всему, она считала, что, во-первых, в общении между незнакомыми людьми нет ничего противоеестественного, а во-вторых - что в любом акте человеческого общении нет и не может быть никаких запретных тем. Этакая напористая непосредственность, граничащая с хамством.

- Я бы хотел с вами поговорить, - сказал Лигум вслух, стараясь избегать каких-либо обращений к своей собеседнице.

- Да этих можете не опасаться. Абсолютно безвредны... в том плане, что не любопытны. Молодой, - это Рай Артес, заведующий местным Информаторием. В Бога не верует, это он просто напускает на себя вид заядлого верующего. Ну как он может в Бога веровать, если по ночам всякой чепухой занимается?

- Простите? - не понял Лигум. - Какой чепухой?

- Да мистикой всякой... гадание, вызывание духов... заклинания разные по древним книгам... Ерундой, в общем, и ересью! Пастор уж не раз этому Артесу говорил: "Выкинь из своей башки всякую чушь!" - а он хоть бы хны!..

- Ну а старик? - осторожно полюбопытствовал Лигум.

- О, это наша ходячая достопримечательность. Папаша Вальдберг, а имечко у него - ни за что не угадаете. Атом! Представляете? В молодости очень активно занимался политикой. Он же из этих... из Второго Поколения Рубежа. Их сейчас совсем мало осталось, вымирают потихоньку. В прошлом году даже какой-то историк к нашему Атому приезжал, все расспрашивал его о событиях семидесятилетней давности. А по части веры папаша Вальдберг - истинный ортодокс! Только водится за ним одна странность... Не молится совсем. Представляете? Придет вот так, каждый день в одно и то же время - они, "рубежники", наверное, все такими педантами были - и сидит как истукан. О чем думает, никто не ведает, но вряд ли молится - слишком горд, чтобы что-то у Бога просить... Так я все-таки не поняла... Вы сами в Бога-то веруете или как?

Лигуму захотелось заткнуть уши, чтобы избежать переполнения мозга болтовней госпожи Такзей. Но он мысленно произнес самую успокоительную формулу аутотренинга, которую только знал, и спросил:

- Скажите, а вы давно в церкви работаете?

- Значит, вы многих знаете в городке? - невозмутимо продолжал расспрашивать болтливую простушку Лигум.

- Ну, есть за мной такой грех, а дальше что?..

- Мне необходима ваша помощь. Понимаете, в городке скрывается опасный киборг. Именно он убивает людей, не оставляя от них и следа. Есть все основания полагать, что действует он в обличии одного из ваших сограждан, и пока что не существует научных методов, позволяющих обнаружить андроида... Так вот, я прошу вас обратить внимание на всех тех, кто будет в ближайшее время попадаться вам на глаза. Только вы сможете распознать какие-то аномалии в поведении хорошо знакомых вам людей - а аномалии эти обязательно будут, ведь даже суперробот не в состоянии до мелочей копировать человека. И если что-то привлечет ваше внимание, я прошу вас немедленно сообщить об этом мне. Вот номер моего канала экстренной связи. - Хардер протянул Яре заранее приготовленную головизитку. - Договорились?

Он ожидал водопада слов и потока эмоций, но Такзей, опустив голову, вдруг задумчиво притихла.

- Вас что-то тревожит? - спросил у нее Лигум. - Или вы не согласны?

- Как я могу быть не согласна? - вскинула она на него свои синие глаза. - Будто вы и сами не знаете, что никто не имеет права отказать вам в помощи и содействии!.. Нет, дело не в этом. Я с удовольствием помогла бы вам, но мне... страшно! - Она передернула плечами, будто в зале было холодно. - Предположим, я укажу вам пальцем на кого-то из тех, кто приходит в церковь причаститься, вы примчитесь и... И тогда вы убьете его, хардер?

На этот вопрос невозможно было ответить ложью.

- Возможно. - сказал хардер. - Но убивать я буду не человека, а того кибернетического дьявола, который выдает себя за него.

Лигум потрясенно молчал. Эта внешне никчемная и беспардонная болтунья каким-то образом сумела проникнуть в самую сокровенную часть его души и откопать там то, что неоднократно мучало и его самого во время приступов самоанализа.

Он с трудом разлепил сухие, пылающие губы и с трудом выговорил:

- Я буду очень рад, если вы откликнетесь на мою просьбу.

Встал и, не оглядываясь, двинулся к выходу.

Дорога в городок проходила мимо Траурной Стены. Ее блестящий черный глянец был виден издалека. Не зная сам, зачем, Лигум свернул с дороги и направился к Стене. Подойдя поближе, он медленно пошел вдоль Стены по песчаной дорожке, рассеянно читая фамилии тех, чей прах был замурован в крошечных ячейках из титановой стали. В городах протяженность Траурных Стен достигала нескольких сотен метров. Здесь же Стена была пока еще короткой. Дойдя примерно до ее середины, Лигум резко остановился. Под одной из ячеек было выгравировано: "Хардер Лигум". Юноша нахмурился. Изучил ячейку, приблизив лицо к гладкой поверхности. Теперь ему было видно, что надпись была нанесена на сталь совсем недавно, причем поверх старой, предварительно стертой таблички, хотя без специальных режущих инструментов сделать это было бы не так-то просто... Оказывается, и киборгам доступно стремление издеваться над своим противником!..

Лигум подавил желание вытащить из кобуры свой "зевс" и оглядеться по сторонам. Ему казалось, что кто-то наблюдает за ним. Вместо этого он сделал вид, будто глубокомысленно изучает подписи под ячейками. В зеркальном глянце Стены отчетливо просматривались редкие кустики позади него. Из-за одного из кустиков что-то на миг показалось и тут же пропало. Лигум с облегчением вздохнул.

- Почему ты за мной следишь, Лора? - громко осведомился он, продолжая изучать поверхность Стены.

Кусты смущенно молчали.

Кусты наконец раздвинулись, и из них выпуталась девочка с покрасневшим до томатного оттенка лицом. На лбу у нее красовалась свежая царапина.

- Ага, - с удовлетворением констатировал Лигум. - Рад, что мое зрение меня еще не подводит... Мне, конечно, очень приятно ваше пристальное внимание к моей отвратительной персоне, госпожа Лора, но все-таки, чту заставляет вас тратить на хождение за мной по пятам ваше драгоценное время? Хотите набрать как можно больше компромата и опубликовать разоблачительную статью о негодяях-хардерах?

Девочка еще больше покраснела, но с вызовом произнесла:

- Какой же вы глупый! А еще взрослый!.. Да вовсе я за вами не слежу, нужны вы мне даром! Просто шла случайно, а тут вдруг вы стоите!..

- Ладно, ладно, - с пониманием прищурился Лигум. - Влюбились вы в меня, что ли, госпожа?

Это уже, по мнению несчастной, было слишком. Фыркнув, она резко повернулась и скрылась в кустах. Количество царапин на ее лице и голых руках наверняка при этом сразу утроилось.

Стареешь, мысленно сказал себе Лигум. Тебе уже начинают поклоняться, как памятнику... Впрочем, фальшивишь, хардер, и сам это знаешь. Ведь тебе же приятно, что хоть кто-нибудь считает тебя своим кумиром. "Такой славный убийца", повторил он и покачал головой. Сам того не подозревая, ты попал в точку, старина. Вот точное определение для всех нас, хардеров... Можно сколько угодно оправдывать свои действия объективной необходимостью и интересами всего человечества, но в душе ты всегда будешь осознавать себя убийцей. Наверное, раньше подобные чувства испытывали палачи...

Лигум запросил у Географа кратчайший маршрут к дому триста семнадцать и стал продираться сквозь заросли винограда.

Тут Лигум замер в позе охотничьей собаки с поднятой ногой, потому что до его слуха отчетливо донеслись звуки выстрелов. Насколько он мог судить, речь шла о старинном огнестрельном оружии. Что-нибудь вроде спаренного карабина семьдесят восьмого калибра, способного оставить дырку размером с кулак в груди человека. Кто-то бойко палил совсем рядом. В том самом триста семнадцатом доме, куда направлялся хардер. Но ведь там были философ-жалобщик и его сынишка!..

В следующий миг, забыв осторожность и все тактические приемы, Лигум перепрыгнул через невысокий заборчик и понесся, круша могучую крапиву, на звуки выстрелов. На этот раз стреляли уже из автоматического пистолета, и было отчетливо слышно, как пули с визгом рикошетят от каменных стен и уносятся куда-то за горизонт.

Хардер одним прыжком взлетел на террасу и, выхватывая на бегу свой разрядник, влетел ногами вперед в открытое окно домика Левендорского, заранее готовясь к тому, что сейчас придется туго. В том числе и к возможной смерти...

И лишь оказавшись в комнате, откуда раздавались звуки отчаянной стрельбы, Лигум сообразил, в чем было дело. Дело было в том, что мальчик лет одиннадцати, сидя на коврике на полу, с увлечением смотрел по голопроектору, включенному на полную громкость, боевик, шумно прославившийся в конце ХХ века и до сих пор пользовавшийся спросом среди юношества и подростков, за неимением современных фильмов подобного рода. Хардер забыл название фильма, но смутно припоминал по курсантским временам, что в первой серии киборг, прибывший из будущего, почему-то гоняется за какой-то женщиной, а во второй - наоборот, пытается спасти ее и ее сынишку от кровожадных посягательств робота более совершенной модели. Сюжет этот вызывал аналогию с тем, что происходило сейчас, да и изображенный в боевике суперандроид был по многим параметрам подозрительно похож на Мимикра, только тот явился в Клевезаль не из будущего, а из прошлого...

Возможно, если бы хардер не успел вовремя спрятать в кобуру свой "зевс", то мальчик уделил бы его появлению больше внимания, а теперь он лишь покосился на него сердито, но продолжал смотреть фильм. Убавить громкость он даже и не подумал.

- Ты здесь живешь? - спросил вкрадчиво Лигум. - Как тебя зовут?

Ноль эмоций. "...Послушайте, мэм, этот андроид прибыл сюда, чтобы убить вас и вашего сына." - "А что, если мы уедем отсюда куда-нибудь?" - "Бесполезно, мэм. Этот робот отыщет вас повсюду. Он достанет вас даже под землей..."

- Между прочим, когда взрослые обращаются к тебе, надо отвечать, -назидательным тоном, противным самому себе, заметил хардер. Он украдкой сунул в рот очередной супертаб и опустился на корточки рядом с мальчиком. - Ты один дома?

Мальчик опять покосился на юношу и сердито вздохнул.

- Ну так что, будем говорить или к тебе применить допрос третьей степени? - строго осведомился хардер.

Это подействовало.

- А что это такое? - поинтересовался мальчик, неохотно убавляя звук проектора.

- Третья степень допроса означает применение пыток и физических истязаний к допрашиваемому, который в это время кричит во все горло и пачкает бетонный пол кровью, - пояснил Лигум. - Ну, так как насчет твоего имени?..

Мальчик скупо улыбнулся. Начало знакомства явно показалось ему многообещающим.

- Меня зовут Рил, - сообщил он. - Мой папа - философ Кен Левендорский. Слышали про него?

Лигум замялся.

- Что, и "Концепцию виртуализма" не читали? - спросил мальчик.

- Нет, - чистосердечно признался Лигум.

- Ну ясно! - с презрением процедил Рил. - Откуда вам слышать про разных там философов!.. Вы же - специалист совсем другого профиля. Вы у нас специализируетесь на подавлении свободы воли ближних, не так ли?

- Ты это про что? - спросил Лигум, ошеломленный язвительной иронией, прозвучавшей в голосе мальчика. - Разъясни-ка!..

Рил охотно разъяснил. Не далее, как минут сорок назад он сидел здесь и смотрел по стерео первую часть "Терминатора". Вдруг дверь распахнулась и в комнату вломился человек в бронекомбинезоне, который без лишних слов заорал нечто в том смысле, что никто не имеет права смотреть без его разрешения гнусные допотопные фильмы, да еще включать проектор на такую громкость... На что Рил резонно заметил, что каждая личность обладает свободой воли, а тем более в стенах своего жилища. Уж чего-чего, а из трудов своего отца он кое-что почерпнул - любил ставить в тупик особо неприятных школьных учителей... Тогда человек в комбинезоне взял его двумя пальцами за шиворот рубашки, без особого усилия поднял в воздух, как набедокурившего кутенка, подержал в этом положении, а затем так же легко отшвырнул в сторону - хорошо, что в этой стороне оказался диван... Потом незваный гость шагнул к стереовизору и нацелил на него указательный палец, словно ствол пистолета. Стереовизор тут же мигнул и сдох, и из него повалил ядовитый дым, который, впрочем, вскоре рассеялся. После чего человек в комбинезоне развернулся на каблуках и мгновенно покинул комнату. Быстрота его движений была такой, словно он испарился... Отец мальчика, который работал в своем кабинете, даже не успел дойти до комнаты Рила. Хорошо еще, что голопроектор был в запасе, а то Рилу так и не удалось бы досмотреть похождения терминаторов...

После этого Рил сделал паузу, явно дожидаясь наводящего вопроса Лигума, но, поскольку его не последовало, то сказал:

- Этим человеком были вы, господин Лигум!

Юноша прикрыл на миг глаза. Все было ясно, как дважды два. После разведки боем Супероб предпочел разыграть позиционную войну с уловками, коварными маневрами и введением в заблуждение местного населения.

- А откуда ты знаешь, как меня зовут? - спросил потом он.

- Да вы же сами тогда сказали: так и так, мол, я, Даниэль Лигум, не люблю, когда у меня под носом смотрят всякую... и так далее. Вы что, действительно ничего не помните или только притворяетесь? Да вы не стесняйтесь, если что. К примеру, если вам вдруг стало стыдно и вы решили таким образом как бы загладить свою вину, так не надо ничего такого... Не лучше ли сказать все напрямик?

- А ты, оказывается, не так-то прост, братец, - сказал Лигум.

Мальчик тут же просиял.

- Давай лучше я тебе другой приемчик покажу, - предложил хардер. - Вот, например, бей меня кулаком в лицо...

Через минуту боевик был напрочь забыт, а кое-какая мебель оказалась сдвинутой с места. Хорошо еще, что в комнате не имелось ничего драгоценного и хрупкого, кроме большого аквариума, который Лигум и Рил успешно разбили на третьей минуте демонстрации приемов боевых единоборств.

- Так-так, - раздался за спиной Лигума чей-то ледяной голос. - Значит, стереоаппаратуры вам показалось мало, господин хардер, раз вы вернулись, чтобы разгромить в доме - в моем доме - всё, что только можно?.. Рил, а ты почему не зовешь меня на помощь?

В дверях комнаты стоял высокий сухопарый человек сорока с лишним лет с седыми висками и рыбьими глазами. На лице его блуждала сухая усмешка. На шее человека были кое-как нацеплены вирт-очки, а на правой руке красовалась перчатка-джойстик - видно, стеклянный взрыв аквариума отвлек Левендорского от работы.

- Прошу прощения, - пробормотал Лигум, стараясь не глядеть человеку в глаза. - Но я...

- Па, мы с Даниэлем уже сняли все вопросы, - по-взрослому сообщил отцу Рил. - Он уже всё осознал и... давай мы заберем нашу жалобу обратно.

- Да? - осклабился философ. - А стереовизор?.. Ты зря надеешься, Рил, что я буду каждый день покупать для тебя столь дорогостоящие вещи!.. - Он поднял указательный палец джойстик-перчатки и продекламировал, явно цитируя кого-то: - "Люди покупают не вещи - образ жизни!"... Разве можно ежедневно менять образ жизни, малыш?

- Простите, - повторил Лигум. - Я... я возмещу вам неумышленно причиненный мной ущерб. Но только потом... Сейчас у меня слишком много дел.

- И как вы сами ответите на этот вопрос? - с интересом осведомился Лигум.

Рил сосредоточенно вылавливал из лужи на полу комнаты хватающих воздух ртом рыбок. Непонятно было, слушает он разговор взрослых или нет.

Левендорский усмехнулся одними губами.

- "Чтобы поставить правильно вопрос, надо знать большую часть ответа", - снова процитировал он. - Правда, сказал это не ученый философ, а писатель Роберт Шекли в двадцатом веке, но сказано очень точно и научно... Сейчас, конечно же, вы спросите, в чем я вижу смысл жизни. Почему-то все люди так устроены, что с врачами беседуют о болезнях, с автомобилистами - о машинах, а с философами - о смысле жизни. Будто этот смысл жизни объективно существует!..

- А по-вашему, нет? - спросил Лигум.

- Что ж, объясните мне, для чего существуете в мире лично вы, хардер. Только постарайтесь избежать всей этой гнилой публицистики о борьбе за добро и справедливость!..

- Пап! - с упреком произнес мальчик. - Ну, пап!..

- Иди погуляй, сынок, - рассеянно посоветовал философ. - Ну-с, молодой человек?

Было в его голосе столько превосходства и презрения, что Лигум впервые за последний год не сумел сдержаться. Чту надо сказать, он отлично представлял -уроки Наставника не прошли даром.

В этом месте Лигум с горечью осознал, что слишком далеко зашел в своем монологе и что перебарщивает в пылу с обвинениями и сравнениями, но остановиться ему было очень трудно. Левендорский перебил его:

- А вы, конечно же, хотели бы, чтобы вас все любили и лелеяли, не так ли? Нет уж, дорогой мой, так в жизни не бывает!.. И потом, всё относительно. Да, вы, возможно, нужны, но нужны-то вы не всему человечеству, а кучке политиков и людям, обладающим реальной властью. А мне, например, вы совсем не нужны и никогда нужны не будете!..

Он резко повернулся и вышел из комнаты.

Взгляды Лигума и Левендорского-младшего встретились, и Рил с непонятной гордостью спросил:

- Хотите, я подарю вам что-нибудь из папиных книг? Почитаете, когда время будет... А иначе спорить с ним бесполезно!

- Нет, - сказал Лигум. - Не хочу.

Он уже повернулся, собираясь уходить, как вдруг Рил спросил его:

- Скажите, а как стать хардером?

Это было даже больно, потому что напоминало о том, чего стараешься не вспоминать. Однако Лигум все-таки превозмог себя.

- И не пытайся, малыш, - сказал он, не глядя на мальчика. - Хардерами не становятся - ими рождаются...

И это признание было не высокими словами-пустышками, а чистой правдой.

... Теперь понятно, откуда берутся в мире такие умненькие кены левендорские - начитанные, все знающие, вернее, думающие, что все знающие и умеющие. Прогресс человечества, конечно, хорош, но есть и у него свои отрыжки. Например, лишение детей нормального детства с его прелестями и радостями... Нет, одернул он самого себя, ты все-таки стареешь, Дан, раз начинаешь ворчать по поводу прогресса. С чего ты взял, что эти дети лишены радости? Может, им интереснее не носиться как угорелым, а заниматься самосовершенствованием и самовоспитанием?..

Тебя-то вот воспитывали заботливые Наставники и учителя, потому что хотели сделать из тебя супермена во всех отношениях, особенно - по части морального облика. И теперь ты способен разгрызть, как пустой орех, любую этическую задачку. Например, стуит ли оповещать местное население о способности Супероба к мимикрии? Вопрос этот не так прост, как может показаться на первый взгляд, потому что гласность - это хорошо, но, в соответствии с законами системологии, избыток информации так же вреден, как и ее нехватка. В последнем случае рождаются сплетни и слухи, а в первом - возможна неверная интерпретация фактов из-за неспособности выделить главное в потоке данных... Так и в нашем случае: если люди будут знать, что робот-убийца может "надеть" на себя внешность любого человека, что он обладает телепатическим блоком, то это, с одной стороны, заставит жителей Клевезаля постоянно быть начеку: ведь теперь любой, даже очень хорошо знакомый человек может оказаться на самом деле киборгом. С другой же стороны, это может привести к тому, что люди станут бояться друг друга, а история учит, что всякая человекофобия ни к чему хорошему не приводит... Лично тебе, конечно, было бы выгодно, чтобы люди знали о том, чту их подстерегает, тогда у тебя было бы много союзников, но если из-за этого пострадают невинные люди, то это будет непростительной для тебя ошибкой...

Так ничего и не придумав, Лигум подошел к домику учителя Лингайтиса и поднялся на крылечко с резными перилами. На звонок никто не откликнулся, но потом хардер заметил, что входная дверь чуть приоткрыта, и вошел внутрь. В домике было чисто и уютно, чувствовалась женская рука. Отчетливо пахло выпечкой, видно, хозяйка занималась на кухне стряпней. Где-то еле слышно играла музыка. Мир и спокойствие царили в доме, но никого из хозяев не было видно.

- Есть здесь кто живой? - шутливо осведомился громко хардер. - Райтум, вы дома? Эй, хозяева, откликнитесь непрошеному гостю!..

В рабочем кабинете учителя, располагавшемся в конце коридора, было много всякой аппаратуры. Компы-серверы, радиомодемы и телефаксы виднелись повсюду. Посередине этого приборного изобилия высился массивный письменный стол с полкой для книг и дисков, за которым в кресле, сложив руки на груди и воззрившись укоризненно на Лигума, восседал врио мэра.

- Извините, Райтум, - сказал хардер, закрывая за собой дверь, - но я звонил, и мне никто не ответил, а дверь была открыта, и я вошел...

И тут он заметил, что продолжать объяснения бесполезно, потому что учитель его явно не слушал. Взгляд его был слишком пристальным, но смотрел он не на юношу, а куда-то в пространство. Лигум подошел к столу и увидел всё.

Причина смерти Райтума Лингайтиса была очевидна, потому что весь живот и ноги у него были обильно испачканы кровью, будто он облился жидким вареньем. Его убили ударом ножа в живот, и внутренности наполовину вывалились ему на колени. Зрелище было не для впечатлительных. Хорошо, что я первым его обнаружил, подумал хардер. Он представил, как совсем недавно - кровь еще не успела свернуться - дверь кабинета, где работал учитель, открылась, и в комнату вошел Супероб в обличии того, кого Лингайтис хорошо знал. Обмен парой ничего не значащих фраз - чтобы выиграть время, необходимое для приближения на расстояние вытянутой руки, а затем - точный, почти хирургический ножевой удар в живот...

Но почему киборг так смело орудовал под носом у жены Лингайтиса?..

Не успев додумать эту мысль до конца, хардер выскочил из кабинета и бросился по коридору, бесцеремонно распахивая все двери и заглядывая в комнаты. О том, что Супероб может притаиться за одной из таких дверей в засаде, юноша уже и не думал. Он даже желал, чтобы киборг напал на него - тогда бы Лигум постарался уже не упустить его, даже если для этого потребовалось бы умереть тысячу раз!..

Ни в одной из комнат жены Лингайтиса не оказалось. Хардер нашел ее на кухне. Она лежала между холодильником и автоматической плитой. Голова ее была размозжена чем-то тяжелым. Скорее всего, молотком для отбивания мяса, который валялся тут же. Крови под женщиной успело натечь так много, что Лигум поскользнулся, войдя в кухню, и чуть не растянулся в кровавой луже.

Он аккуратно отключил из розетки включенную линию доставки товаров, оглядевшись, сдернул со стола скатерть и накрыл ею скорченную в крови хрупкую фигурку в домашнем переднике в красный горошек. Потом вернулся в кабинет, предварительно захватив из спальни простыню, чтобы проделать то же самое с телом учителя. Сделав в какой-то момент неосторожное движение, он вляпался рукой в кровь и вдруг почувствовал, что на него кто-то смотрит сзади. Стараясь не подавать виду, он медленно-медленно достал из-под мышки испачканной в крови рукой разрядник и только потом резко повернулся.

В дверях кабинета стояла и остановившимися глазами смотрела на него девочка с пачкой комп-дисков под мышкой. Лицо ее было таким, что Лигум не сразу узнал в ней Лору.

- Лора, - сказал он тихо. - Тебе сюда нельзя, понимаешь?

Но она его не слушала. Диски выскользнули у нее из-под руки и раскатились по полу. А потом она повернулась и выбежала из кабинета.

- Лора! - крикнул ей вслед Лигум. - Это не я их убил, слышишь?!..

Вот тебе и ответ на вопрос, нужно ли ставить в известность людей о суперспособностях Мимикра, сказал мысленно он себе. Другого выхода теперь нет...

Неверными шагами он вышел на крыльцо и вызвал на связь дежурного по городу.

- У меня к вам просьба, - сказал он, когда дежурный, которого звали Дор Шигин, откликнулся. - Соберите городской совет в мэрии в пятнадцать часов. Постарайтесь обеспечить стопроцентную явку...

- Н-ну, я попробую, - неуверенно сказал Дор. - А что прикажете говорить, если будут спрашивать, зачем их собирают?

- Во-первых, я хочу выступить перед ними. А во вторых...

- А во-вторых?

- А во-вторых, им надо будет избрать нового исполняющего обязанности мэра.

- Что-о? - протянул дежурный, и Лигум представил себе, как в этот момент у Шигина округлились глаза.

- Лингайтис погиб, - кратко сказал Лигум. - Кстати, на меня там жалоб больше никаких не было?

- Да нет пока, - выдавил потрясенный Дор. - Значит, убили Райтума? Эх, беда-то какая!.. Как теперь жене об этом сообщить? Она же не переживет!..

- Жена его тоже мертва.

Дежурный вообще потерял дар речи. Когда он вновь обрел его, то спросил вовсе не то, что ожидал от него хардер:

- А почему вы сказали "кстати", когда спрашивали про жалобы?

- Да как-то само собой вырвалось, - солгал Лигум.

В пятнадцать часов в зале заседаний мэрии собралось ровно двенадцать человек. Лигум прикинул в уме. Меньше пятидесяти процентов от состава городского совета. Были среди собравшихся уже знакомые хардеру Куста Бальцанова и паромщик Язеп Бажора, пастор Контуш с Ярой Такзей, Рас Лехов и бармен-менеджер Альб Мольчак, мастер Зи Ривьерин и Альда Мавраева. В сторонке Рай Артес тихо беседовал с миловидной молодой женщиной примерно на седьмом месяце беременности. Это была его жена, библиотекарь Леда Артес. Сборище завершали "ходячая достопримечательность" Атом Вальдберг и человечек, то и дело оглядывающийся на всех присутствующих с каким-то немым вопросом в глазах. Лишь после заседания Лигум узнал, что это был некто по имени Мод Зегжда, представитель касты комп-программистов, коих в городке было больше половины от общего количества трудоспособного населения. Время от времени в зал заглядывал, а потом вновь исчезал в полумраке коридора дежурный по городу, он же хранитель Траурной Стены Клевезаля Дор Шигин - оказалось, что он тоже входил в состав совета.

... Ладно, спасибо, хоть столько пришло. Могло быть и хуже. Интересно, присутствует ли среди них сейчас в чьем-нибудь обличии Супероб? Если киборг маскируется под одного из жителей городка, мимо него не должна была пройти информация о сборе в мэрии, созванном по инициативе хардера. А раз так - значит, он должен был пожелать присутствовать лично на этом мероприятии. Только вот как его "вычислить"?.. Что ж, посмотрим, удастся ли киборгу сыграть свою роль так безупречно, чтобы никто из настоящих клевезальцев не обратил внимание на его неестественное поведение. А самое главное, как он отреагирует на одну мою "домашнюю заготовку"?

Лигум прошел во главу длинного стола и поднял руку, требуя внимания.

- Я собрал вас, господа, с одной-единственной целью, - сказал он. - В связи с чрезвычайными событиями, происходящими в последнее время в вашем городе, необходимо, чтобы вы, члены органа общественного самоуправления Клевезаля, ясно представляли сложившуюся обстановку и могли бы разъяснить существующую опасность любому горожанину...

Потом он рассказал всё, что случилось с ним с той минуты, когда он высадился с парома на берег Клевезаля. При этом он постарался ничего не скрывать от членов горсовета. В том числе и то, что "эпидемиологи" на джампере-амбуланции являются на самом деле агентами научно-технической спецслужбы и проверяли жителей города не на предмет наличия в их организме мнимых вирусов, а чтобы обнаружить среди них замаскированного киборга (при этом среди людей, сидевших за столом, прокатился легкий ропот).

Наконец, Лигум сказал:

- В результате, можно сделать вывод о том, что в настоящее время в городе действует киборг, представляющий огромную опасность для людей. Он выполняет заложенную в него программу по выведению из строя наиболее важных общественных объектов: органов управления, энергоснабжения, средств и учреждений связи, а также по физическому уничтожению людей, причем в первую очередь тех, кто занимает ключевые посты в управлении населенными пунктами. Не случайно поэтому, что свою диверсионно-терро-ристическую деятельность в Клевезале он начал с убийств шерифа, мэра и тех, кто впоследствии исполнял его обязанности; начальника серверной станции, с выведения из строя связи города с внешним миром... Робот-диверсант оснащен холодным и прочими видами оружия, которые вмонтированы в его корпус. Но главная его опасность таится не в этом. Неизвестные инженеры конца прошлого века воплотили в Суперроботе свои гениальные идеи, и теперь он обладает возможностью использовать для маскировки облик любого человека. Нечто вроде мимикрии, только на более высоком уровне... Причем киборг воспроизводит внешность не только того, с кем он встречался лично. Благодаря особым устройствам, он способен считывать образы из мозга человека и воспроизводить их с точностью до мельчайших деталей. Именно этим объясняется тот факт, что ему удавалось успешно миновать самое тесное кольцо окружения и подкрадываться даже к самому бдительному охотнику. Кто же будет стрелять в хорошо знакомого или близкого человека?..

Лигум сделал паузу, чтобы облизнуть пересохшие губы, и обвел взглядом людей за столом. Как ни странно, его слушали внимательно и не перебивая. Только губы Альба Мольчака кривила тщательно скрываемая усмешка.

- Теперь о том, что нам необходимо предпринять, - продолжал хардер. - Во-первых, с учетом того, что Мимикр, если можно так назвать нашего противника, расправляется в первую очередь с людьми, занимающими особое положение в обществе, необходимо лишить его этой цели.

- И как же вы предлагаете это сделать? - спросила Бальцанова.

- Очень просто. С этой минуты я объявляю о приостановлении деятельности городского совета.

- Что? - вскочила председатель совета. - Вы в своем уме, молодой человек? А кто будет руководить городом? Один мэр?

- Нет, - спокойно ответил Лигум. - Вы забыли, Куста Людвиговна, что в условиях чрезвычайного положения хардеры обладают самыми высокими полномочиями. И я готов принять управление вашим городом на себя.

- Вы уверены, что справитесь с этой задачей? - настаивала Бальцанова. - Ведь вы так...

Она не закончила фразу, но Лигуму было ясно, что она хотела сказать. "Ведь вы так молоды!"...

- Для хардера не существует возраста, - повторил он слова своего Наставника. - Каждый из нас способен выполнить любую задачу.

Бальцанова хотела добавить еще что-то, но сидевший рядом с ней пастор Контуш положил успокаивающе свою ладонь на ее руку, и она закрыла рот, поджав губы.

- Во-вторых, - продолжал Лигум, - предлагаю населению города принять определенные меры предосторожности. Например, держаться по возможности группами по несколько человек, и ни в коем случае не оставаться в одиночестве. Поймите, что киборг нападает в основном на одиночек...

- Вы хотите сказать, что этот самый робот, о котором вы так много распространялись перед нами, не решится напасть на двоих-троих мирных жителей, которые никогда в жизни не держали оружия в руках? - перебил хардера Альб Мольчак. - Кстати, об оружии... Уж не палками ли вы предлагаете нам защищаться? Ведь больше ничего в городе нет.

Менеджер Клуба был прав. Если бы Супероб решил нападать на людей в открытую, то ему противопоставить было бы нечего. Но в то же время юноша втайне был уверен в том, что даже если бы жителей Клевезаля вооружили самым современным оружием, они все равно не сумели бы защититься от робота. Вместо это, скорее всего, они перебили бы друг друга...

- К сожалению, господа, - сказал он вслух, стараясь не глядеть на Мольчака, - возможности обеспечить вас оружием нет. Прошу правильно понять Большую Землю: дело не в том, что вам не доверяют, а просто-напросто ни одно из существующих вооружений не поможет обычному человеку справиться с киборгом. Именно поэтому меня и прислали к вам... И еще одна проблема, о которой я не могу не предупредить вас. В последнее время Мимикр активно эксплуатирует мой образ для того, чтобы скомпрометировать меня перед жителями города... - Он вкратце рассказал об инциденте в доме Левендорских. - Можно сделать вывод, что он стремится добиться вашего отрицательного отношения ко мне. Поэтому прошу вас: не доверяйте своим глазам, если встретите меня. Давайте договоримся так. "Я-настоящий" в какой-то момент разговора буду совершать нелогичные поступки. Например, подмигивать своему собеседнику левым глазом. Или что-нибудь в этом роде. Едва ли андроид додумается сделать то же самое. Скорее, он, наоборот, будет стремиться действовать как можно более разумно, потому что, по его мнению, именно разумность является основным признаком человека...

Если кто-то из них - Мимикр, то грош цена твоей топорной хитрости, хардер, думал тем временем Лигум. Слушает Супероб сейчас тебя и посмеивается внутренне: давай-давай, мол!.. Если он вообще способен посмеиваться, конечно. Только он зря радуется, потому что впереди его ждет ба-ольшой сюрприз! Посмотрим, как он тогда вывернется!..

- Вот то, что я хотел сказать вам, а в вашем лице - всем остальным жителям города, - закончил он свой монолог. - У кого есть вопросы?

Люди, сидевшие за длинным столом перед ним, переглядывались и перешептывались, но вопросов к Лигуму не последовало.

- Может быть, кому-то что непонятно? - спросил хардер. - Так давайте вместе разберемся, только постарайтесь не затягивать прения... Ведь пока мы тут с вами сидим, возможно, Мимикр готовится убить еще кого-нибудь!

Ловушка, скрытая в его словах, сработала. Первым не выдержал Зи Ривьерин. Он порывисто вскочил и объявил:

- Не знаю, как вам, а мне некогда болтовней заниматься! Меня там срочный заказ еще ждет, до вечера надо одну лодку доделать, да и... семья у меня не маленькая. Жена и двое мальчуганов, вы же знаете. Так что - я пошел!

- Постойте, - задержал его Лигум. - Хотел бы попросить вас еще об одном небольшом одолжении, господа. Надеюсь, вас это не очень затруднит... В холле мэрии наши мнимые "эпидемиологи" развернули свою аппаратуру по моей просьбе, и каждый из вас должен пройти небольшой экспресс-анализ. Можете не опасаться, это всего лишь что-то вроде рентгеновского снимка...

- Это что, экзамен на человечность? - ехидно осведомился Альб Мольчак, тоже поднимаясь из-за стола. - А вы не боитесь, юноша, что если робот сейчас замаскировался под одного из присутствующих в этой комнате, то он может испугаться и наделать массу глупостей? Ровно столько глупостей, сколько нас здесь собралось, а? А лично мне вовсе не хочется погибнуть по чьей-то глупости!

Его едкое замечание возымело неожиданный эффект: в зале заседаний воцарилась на минуту тяжелая тишина, а Лигум ощутил, как рукоятка "зевса" огнем жжет левую подмышку.

- Мне кажется, что роботы в принципе не способны на глупости, дружище Альб, - прогудел Рас Лехов, отвечая на вопрос Мольчака вместо Лигума. - К тому же, наш юный друг наверняка предусмотрел эту возможность, не правда ли, Лигум? - Хардер наклонил голову. - Ну вот, видите!..

Это и был тот самый сюрприз, который заготовил своему противнику хардер. Если бы Мимикр решил сейчас раскрыться и умертвить всех, кто сидел в зале, то ему это удалось бы без проблем, но тогда сработал бы искейп Лигума, и минипрыжок во времени позволил бы хардеру не только расправиться с киборгом, но и уберечь от гибели остальных.

Мышцы Лигума были напряжены до судороги в готовности мгновенно перейти к действию после смерти и воскрешения, но секунды текли одна за другой, а в зале заседаний ничего не происходило.

- Вся эта бодяга напоминает мне один анекдот, - раздался вдруг в наступившей тишине грубоватый голос патера Контуша. - Два монаха играют партию в бильярд, и один из них мажет и непристойно выражается вслух. Его напарник с упреком говорит: "Послушай, нельзя так ругаться, Бог всё видит - накажет!" - "Да промазал!", в сердцах отвечает первый, и они играют дальше. Первый монах опять мажет и снова ругается еще сквернее прежнего. Второй монах ему опять напоминает о том, что Господь не дремлет. Они продолжают играть, и тут первый монах выражается в третий раз... что-то вроде "Ё-моё! Промазал!"... Внезапно раздается гром небесный, сверкает ослепительная молния, и монах падает замертво. Но не тот, который неприлично ругался, а его богочестивый напарник. И на вопрос любителя непристойностей: "Как же так, Господи?" - раздается с небес глас Божий: "Ё-моё, опять промазал!"...

В зале раздался дружный смех, и даже Куста Бальцанова улыбнулась, только Альда Мавраева с досадой воскликнула:

- О, господи, отец святой, вечно вы со своими анекдотами!

- Естественно, со своими, - огрызнулся, приглаживая свою пышную шевелюру, патер Контуш, - ведь другие вечно - с чужими!..

Тем не менее, юмор представителя церкви разрядил атмосферу, и члены совета один за другим потянулись к выходу. Только Бальцанова продолжала сидеть, непримиримо поджав губы, словно ожидая, что Лигум вот-вот скажет: "Да бросьте вы, я же пошутил!"...

Хардер последовал в холл за Мольчаком и остальными "отцами города". Сердце его билось учащенно. Наступал решающий момент в игре. Либо робот сейчас будет раскрыт, либо он действительно защищен от обнаружения с помощью приборов, либо... либо он так и не решился явиться в мэрию. Но даже если Пит и Тим, которые успели смонтировать в холле передвижной вариант своей спецустановки, и выявят киборга, то, по договоренности с Лигумом, они не подадут вида, чтобы не вспугнуть его. Разбираться с Мимикром хардеру лучше один на один, чтобы застать его врасплох. Именно поэтому условным сигналом для Лигума должны были быть слова "эпидемиологов": "Всё прекрасно, проходите", а по отношению к остальным должна применяться любая другая фраза в этом смысле...

Первым двинулся на проверку вовсе не судостроитель Ривьерин, хотя он и вышел первым из зала, а Рас Лехов. Толстяк вперевалочку прошествовал через большое овальное кольцо детектора, напоминающее установку для обнаружения оружия и взрывчатки, которую использовали в аэропортах в те времена, когда в мире еще существовали государства, границы, таможенные службы и террористические организации. Пит и Тим, одетые в отстиранные добела халаты и даже гладко выбритые, наблюдали, стоя по обе стороны от детектора, за показаниями приборов. Лигум впился взглядом в выражение их лиц, но ничего на них не прочел. Обыкновенные "морды ящиком", как он их заранее и инструктировал. Молодцы, спецслужбовцы!..

"Молодцы" оторвались от приборов, чтобы сообщить Лехову: "Все хорошо, гсоподин супервайзер".

Следующим к установке прошел Альб Мольчак. Третьим оказался, наконец, Зи Ривьерин. И каждому из них Пит или Тим буркали "Нормально" или "Порядок!".

Держась прямо, как гвоздь, через кольцо поплелся Атом Вальдберг, опираясь на старомодную трость с набалдашником, и хардер напрягся особенно, потому что именно в трости у Супероба могла скрываться какая-нибудь штучка. Однако и "ходячей достопримечательности Клевезаля" техники сообщили: "Отлично, папаша!"...

Но церковная служка горячо прошептала ему на ухо:

- Скажите, а от этой штуки, случайно, не выпадут потом волосы?..

Через четверть часа выяснилось, что попытка Лигума выявить киборга среди членов совета была бесплодной. Ни один из людей, присутствовавших на заседании в мэрии, не был опознан как нечеловек.

До вечера Лигум успел обойти все мало-мальски важные объекты в Клевезале. А именно - серверную станцию, судоверфь, причал, Информаторий и библиотеку, и, наконец, Клуб. Везде он беседовал с людьми, пытаясь установить, кто из них заметил что-нибудь подозрительное. Информации о Суперобе было, как и следовало предполагать, ноль целых, ноль десятых...

Затем он вернулся в мэрию, где побеседовал о том, о сем с дежурным. Вопреки своей профессии, Дор Шигин оказался неисправимым оптимистом. Он бодренько растолковал хардеру, что, рано или поздно, киборгу по кличке Супероб придет конец, потому что, как известно, даже машины способны допускать ошибки. Тем более, что если учесть темпы, с которыми осуществлял свою подрывную деятельность робот, ему потребовалось бы, по крайней мере, года два, чтобы изничтожить под корень все население города. А за это время ученые всей планеты, по мнению хранителя Траурной Стены, наверняка что-нибудь придумают против этой "ходячей кучи микросхем"!..

Лигум выслушал своего собеседника скептически и, как вскоре оказалось, небезосновательно. Буквально на полуслове Шигина прервал коммуникатор, и чей-то панический голос сообщил, что убит местный врач Фил Маркоч. Хардер кинулся к дому номер сто семнадцать, где проживал покойный доктор.

Фил Маркоч оказался пожилым человеком щуплого телосложения. Он лежал в зарослях крапивы, не дойдя до своего дома всего каких-нибудь пятидесяти метров, и горло его было перерезано чем-то острым. Скорее всего, это был вибронож, который уже довелось испытать на себе хардеру.

Беседа с заплаканной супругой покойного ничего не прояснила. После пяти часов доктор пошел совершить ежедневный обход тех своих пациентов, которые требовали его опеки. По свежим следам удалось установить, что он посетил, в частности, человек десять из традиционного набора "хроников", "сердечников" и "почечников". Для себя Лигум отметил, что среди пациентов Маркоча были и некоторые члены городского совета - например, Атом Вальдберг, которого врач наблюдал единственно по причине возраста, - а также муж Кусты Бальцановой, страдавший сахарным диабетом...

... Интересно, за что киборг убил местного эскулапа? Уж кто-кто, а медицинский работник вроде бы не относится к особо важным субъектам в масштабе городка. Во всяком случае, есть личности и поважнее его. Например, председатель горсовета. Или хотя бы заведующий серверной станцией, одним из жизненно важных объектов, с помощью которого поддерживается сообщение между городком и Большой Землей. Оборви эту ниточку - и Клевезаль будет полностью отрезан от остального человечества, твори здесь что хочешь... Значит, либо мои представления о важности объектов и субъектов не совпадают с оценкой робота, либо доктор Маркоч был убит по чистой случайности, подвернувшись киборгу под руку в самый неподходящий момент. Либо врачу каким-то образом стало известно, под чьей "маской" скрывается Супероб. Это могло произойти во время посещения им больных, требующих медицинского контроля, и тогда киборг дал Маркочу удалиться, а потом нагнал его в безлюдном месте и прикончил... Но тут мы уже вступаем в область гадания на кофейной гуще.

... Так, первый вариант отбросим, он нас сейчас не интересует. Рассмотрим вторую возможность: киборг все-таки был на заседании совета, но технически переиграл Пита и Тима по всем статьям и ушел необнаруженным. Но ведь, кроме техники, есть и другие критерии выявлении не свойственных человеку признаков. В частности, человеческая наблюдательность. Отправляясь на встречу со мной в облике кого-то из членов совета, киборг должен был так точно играть свою роль, чтобы его нельзя было даже заподозрить в недостоверности. Тем более, он знал, что после нашей памятной встречи в домике вдовы Паульзен я буду в каждом встречном подозревать его, Супероба... Но если так, то имитация эксплуатируемого роботом образа должна была быть стопроцентной по всем параметрам, а не только по физиологии. Чем, например, отличается любой двойник от оригинала, если свести их в очной явке для опознания? Да, внешне он ничем не отличается от того, под кого подделывается. Он может скопировать манеры поведения, привычки и жесты того, кого имитирует. Двойник способен даже воспроизвести наиболее яркие черты характера оригинала, но любой сторонний наблюдатель без труда отличит подделку от настоящего индивидуума, если двойник заговорит. И дело вовсе не в тембре голоса или интонации, которые тоже можно имитировать, то есть не в том, как человек говорит, а в том, чту он говорит...

Значит, в нашем случае, робот, чтобы иметь гарантию того, что его не разоблачат, должен был сидеть будто набрав в рот воды. А теперь вспомни, кто не произнес ни одного слова за все время заседания.

Паромщик Бажора. Ну, из этого мрачного типа вообще не вытянуть ни слова. Кстати, его образ идеально подходит для использования в целях маскировки. Во-первых, из-за его черных очков, с которыми он не расстается никогда и нигде. Не то Шигин, не то покойный Лингайтис рассказывал тебе, что с этими очками Язепа связана какая-то грустная история, но что именно - ты тогда не прислушался. Зря... Во-вторых, паромщик явно сторонится тебя. Инстинктивно опасается, что ты повнимательнее присмотришься к нему? И в-третьих, именно Бажора, если вспомнить, мог доставить на своем пароме киборга в Клевезаль. Идеальная возможность для Супероба расправиться с паромщиком еще при форсировании Озера, чтобы в дальнейшем скрываться под его внешностью...

Идем дальше. Хранитель Информария Рай Артес. Судя по всему, увлекается идеализированием всего духовного, поэтому любит отдаваться сладкому процессу пролитию слез над сентиментальным вымыслом и героической романтикой. Что еще? Склонен к мистике и оккультизме. На заседании совета отмалчивался, но потом, когда ты посетил Информарий, охотно беседовал с тобой... Или в тот момент он уже не боялся, что ты, будучи посторонним в городке, сможешь уличить его в недостоверности? Хм, всё возможно...

Жена Артеса, Леда. Тоже молчала на заседании, но вполне вероятно, что просто-напросто стеснялась. Судя по всему, о существовании косметики даже и не подозревает, а слово "макияж" у нее вызывает недоумение. По мнению таких женщин, атрибуты искусственной красоты в виде духов, пудры и кремов придуманы для бездельниц, которым больше делать нечего... Что ж, Суперобу было бы весьма удобно замаскироваться под женщину, да еще и беременную: кто мог бы ее заподозрить в кампании геноцида в масштабе небольшого городка?! Только вот одна закавыка остается: муж. Уж он-то первым мог бы заподозрить, что с его "супругой" происходит что-то неладное...

Кто остается? Ага, представитель Второго Поколения Рубежа Атом Вальдберг. Подобно Бажоре, он тоже не отличается словоохотливостью. Люди характеризуют его как истинного дипломата: пунктуален, педантичен, никогда не меняет своих привычек. Такого трудно копировать, ведь даже малейшая неточность может привлечь к себе внимание окружающих... С другой стороны, отлично владеет собой, строго выдерживает правила этикета общения, нечеловечески точен и расчетлив - чем не качества, идеально подходящие для робота, если ему вздумается вжиться в этот образ!..

Итак, четыре человека. Кто из них? Хотя, если уж на то пошло, были еще и другие, кто сказал всего одну-две фразы. Видимо, их тоже можно включить в круг подозреваемых. Но тогда мы приходим к тому, с чего начали, потому что активно выступали во время заседания лишь Бальцанова, Контуш, Мольчак и Ривьерин.

Нет-нет, так мы ни к чему не придем...

К тому же, ты забыл еще про одного человека, который, хотя и не входит в число членов городского совета, тем не менее, имел возможность отлично слышать, о чем говорят на заседании, потому что находился в тот день в мэрии: дежурный по городу. Кстати, а что это в здании стало так тихо?..

Лигуму стало не по себе, хотя внешне он, как учили, не подавал ни малейших признаков волнения. Вооружившись на всякий случай разрядником, он вышел из кабинета и перегнулся через перила, прислушиваясь к мертвой тишине, которая царила на первом этаже. Определение "мертвая" хардеру в сложившейся ситуации очень не понравилось.

Он спустился вниз и обследовал комнату, в которой сидел дежурный - что-то вроде канцелярии рядом с залом заседаний. Шигина там не оказалось, хотя следов насилия тоже не было видно. Мирно горела настольная лампа, мирно бухтел в углу кулинарный автомат, от которого исходил аромат свежеприготовленного кофе со сливками. Старинная видеокнига, которую просматривал на дежурстве Шигин, была раскрыта на столе. Лигум машинально ткнул в кнопку воспроизведения, и на матовом экране появилась бегущая строка, а чей-то приятный баритон забубнил из крошечного динамика:

Лигум даже вздрогнул от неожиданности. Что это: совпадение или подобие изощренного вызова со стороны Супероба? Способен ли робот на подобные намеки?..

Додумать хардер не успел. Грянул, разрывая тишину, зуммер сигнализатора, означавший, что на один из объектов, взятый хардером под охрану с помощью датчиков, пытается пробраться посторонний.

Это был Информарий.

Здание, где были расположены Информарий и городская библиотека, было похоже на павильон на какой-нибудь всемирной выставке. Свет в здании не горел, но Лигум чувствовал, что там кто-то есть. Электронный замок был грубо взломан и вывернут с корнем из гнезда.

Поставив переключатель мощности огня "зевса" на максимум, хардер боком, как двуногий прямоходящий краб, осторожно вдвинулся в темный вестибюль и на секунду застыл, прислушиваясь. Долго ждать ему не пришлось: вскоре слева до него долетел приглушенный хлопок, словно уронили что-то пухлое и нетяжелое. Хардер насторожился. В левой части здания расоплагалась библиотека, и было совсем не ясно, что мог делать в ней киборг, если это был он. Неужели в программу "супердиверсанта" его создатели заложили поиск секретной информации по книгам и бумажным архивам? Мягкими шагами Лигум неслышно стал продвигаться в направлении странного звука, приготовившись стрелять без предупреждения. Жаль, инфракрасные очки нельзя надеть, подумал он мельком. Если это Супероб, то по излучению он мгновенно засечет мое приближение лучше всякого радара, а мне сейчас главное - не вспугнуть его!..

То, что последовало потом, оказалось полнейшей неожиданностью для хардера, и он лишь каким-то чудом удержался от выстрела. Когда он уже был на пороге зала работы с архивными материалами, свет в зале вдруг вспыхнул, ослепив юношу, а когда зрение его немного адаптировалось к резкому изменению освещения, то между стеллажей с книгами и томами документов он увидел, вопреки своим предположениям, не Супероба. И не кого-либо из той четверки членов совета, которую он держал отныне под подозрением.

Жмурясь от яркого света, на хардера испуганно смотрел не кто иной, как сынишка философа Левендорского... как же его зовут-то?.. не то Рич, не то Рей. Не имя, в общем, а какая-то кличка для собаки...

Сотня мыслей пронеслась в этот момент в голове Лигума, но одна из них главенствовала над другими: "Неужели киборг способен на воспроизведение и такого образа?"...

Юноша со свистом втянул в себя воздух, а затем резко его выдохнул из легких и глухо спросил:

- И что же ты здесь делаешь, Рой?

- Меня зовут Рил, - укоризненно поправил его мальчик. Взгляд его не отрывался от разрядника в руках хардера. - Вы что, забыли, господин Лигум, мы же сегодня днем с вами познакомились?

- Да-да, припоминаю... Так зачем же ты тайком от всех забрался в библиотеку?

Рил замялся. Толстая книга, которую он держал, прижав к груди, явно жгла ему руки, и он положил ее на столик-подставку возле стеллажа.

- А вы никому не скажете? - спросил он, зачем-то оглянувшись по сторонам.

- Ну ладно, не скажу, - пообещал хардер.

- И даже госпоже Леде?

- Ей - тем более!.. Ну?

- Мне была нужна одна книга, - потупившись, сказал Рил. - Очень-очень!..

- До такой степени, что ты полез за ней посреди ночи в бибилотеку, как вор? - Лигум нарочно не убирал разрядник в кобуру, хотя и держал его опущенным стволом вниз. - А ты знаешь, что в конце прошлого века тебя бы за это судили и посадили в тюрьму? Впрочем, нет... По старинным законам, я имел полное право пристрелить тебя на месте преступления, понял? Кстати говоря, я может быть, и сделал бы это, если бы тебе вдруг не пришло в голову включить свет!..

- Простите, - угрюмо пробурчал Левендорский-младший, не поднимая глаз. - Я больше не буду...

Стандартный набор фраз, который под силу даже киборгу, механически отметил про себя Лигум. Он наконец убрал "зевс" подмышку (правда, так, чтобы рукоятка торчала из кобуры) и шагнул к мальчику.

Мальчик хотел было что-то сказать, но Лигум жестом приказал ему помалкивать.

- Каком? - жадно спросил мальчик, но Лигум вместо ответа поднес к губам компкард и скомандовал невидимому Диспетчеру: "Соединить с Левендорским по аудиосвязи, дом номер триста двадцать пять".

Через несколько минут в ухе раздался заспанный голос философа:

- Слушаю вас. Кто говорит?

- Это хардер Лигум, - ответил юноша, косясь на мальчика. Ему показалось, что тот вот-вот заплачет. - Ответьте мне на один вопрос, пожалуйста...

- Вы с ума сошли, хардер? Вы знаете, сколько сейчас времени?

- Знаю. Но поверьте, дело срочное...

- Что может быть срочного в нашем быстротекучем мире?.. Ладно, давайте ваш вопрос.

- Где сейчас находится ваш сын?

- Мой сын? Спит, конечно, где же ему еще быть?

- Вы уверены, господин Левендорский?

- Абсолютно!.. Впрочем, теперь уже ни в чем нельзя быть уверенным до конца. Пойду посмотрю...

- Я буду ждать.

Лигум перенес тяжесть на левую ногу, чтобы было можно в случае ударить правой с разворота в лицо тому, кто выдает себя за Рила.

Через несколько долгих секунд голос философа проговорил:

- Черт возьми, вы были правы, Лигум! Его действительно здесь нет! - Голос вдруг сорвался на визгливые ноты. - С ним что-нибудь случилось? Почему вы молчите? Да отвечайте же, черт вас побери!..

- Нет-нет, - сказал хардер с облегчением в микрофон компкарда. - Все нормально, ваш мальчик со мной, и я вскоре доставлю его домой в целости и сохранности. В следующий раз советую привязывать его на ночь к койке, чтобы не лазил где не следует...

- А куда он там залез?

- Это секрет, - заговорщицки помигнул Рилу юноша.

Сопроводив Левендорского-младшего домой, где на крыльце, ссутулясь, дрожал от ночной прохлады автор "Концепции виртуализма" - сейчас он казался более человечным, чем днем - Лигум связался с Шигиным, который оказался уже на месте. "Как обстановка, господин дежурный?" - "Без изменений" - "Давно вернулись на рабочее место?" - "Э-э... Да я ведь ненадолго отлучался. Цветы надо было полить. Занимаюсь на досуге, знаете ли... А они регулярного полива требуют" - "А киберам полив цветов нельзя было поручить" - "Что вы, господин Лигум!.. Всё живое требует, чтобы за ним живое и ухаживало. Лично я этих киберов драной метлой гоню подальше от оранжереи. Ведь что такое для них растения? Так, мусор, фактор энтропии..." - "Я вижу, вы, по стопам господина Левендорского, в философы метите. Несите службу как положено, а я скоро буду"...

Лигум остановился и огляделся. Он находился в каком-то заброшенном саду, который принял в сумерках за пустырь. С деревьев с гулким уханьем то и дело сыпались яблоки. По их стуку о землю чувствовались, что они твердые, как костяшки кулака. Свет от уличных фонарей сюда почти не доставал. Вдобавок ко всему луну закрывали кроны деревьев, а над землей полз призрачный туман. Место было не веселее, чем в могильном склепе. Идеальное место для засады.

Позади, конечно же, никто не маячил с занесенной для удара рукой. Лигум плюнул в траву и продолжил свой путь, спотыкаясь об узловатые корни, выступающие из-под земли. Туман становился все гуще, и вскоре хардер заметил, что деревья вокруг него не только не редеют, но становятся всё гуще... Неужели ты, выученный следовать без компаса по прямому, как струна, маршруту по амазонским джунглям и пескам Каракум, заблудишься на островке размером немногим более парижской Площади Согласия?! Не хватало только попросить помощи у Советников!..

Лигум стиснул зубы и свернул вправо, откуда доносились тихий плеск воды, шорох камыша и редкие крики ночных птиц. В той стороне должен был быть берег. Однако, по какой-то непонятной причине его там не оказалось.

Лигум решил отдышаться и уселся прямо на мокрую траву. И тут же замер.

Кто-то, не издавая ни единого звука, прошел мимо него так близко, что щеку обдало движением воздуха. Ну вот, наконец-то появился конкретный ориентир, удовлетворенно подумал Лигум. Теперь есть кого взять за грудки, не опасаясь, что рука твоя схватит воздух, и допросить в классическом духе...

Хардер бесшумно поднялся с земли и стал преследовать незнакомца. Тот шагал между деревьями размашисто и уверенно, словно опаздывал куда-то. Из тумана на мгновение показывались то его торс, то руки, то одна нога - будто весь он состоял из кусочков. Ростом он был чуть пониже хардера, но намного шире в плечах. Оружие в его руках отсутствовало, но это мог быть и Супероб. Лица его не было видно, потому что голова скрывалась в тумане, да и шел он, держась строго спиной, к хардеру. Было, однако, что-то знакомое в манерах неизвестного...

Лигум одной рукой достал и по-мальчишески подкинул на ладони разрядник. Почему-то у него возникла уверенность, что теперь-то киборг никуда не уйдет от него. Однако, окунувшись очередной раз с головой в туман, Супероб вдруг исчез и, сколько юноша ни искал его наощупь в тумане, ставшем непроглядной стеной, киборга перед ним уже не было. "Наверное, заходит сзади", мелькнуло в голове у хардера, и тут же чья-то сильная и цепкая рука ухватила его сзади за плечо.

Лигум медленно повернулся и обомлел. В слабом свете звезд и мертвенно-бледном блеске выглянувшей из-за облаков луны он увидел перед собой бесстрастное лицо в черных очках. Пальцы второй руки, которую паромщик Язеп - а это был он - поднес вплотную к глазам Лигума, внезапно превратились в острейшие узкие лезвия, и ужас сковал все тело хардера, потому что он вспомнил, что забыл подзарядить искейп, и теперь надежды на "возрождение" быть не могло...

Бажора, однако, не спешил убивать Лигума. Вместо этого он зловеще расхохотался и, сильно тряся одной рукой юношу за плечо, второй стал сдирать с себя черные очки, из-под которых показались не глаза, а отвратительные бельма без зрачков. Сознавая, что ему во что бы то ни стало нельзя встретиться с роботом взглядом, Лигум в то же время не мог сопротивляться сильной руке, разворачивающей его лицом к киборгу.

Когда до развязки оставалось не больше секунды, Лигум закричал и рванулся изо всех сил в сторону. Тут оказалось, что он по-прежнему сидит на сырой траве в том месте, где присел передохнуть; что никакого тумана вокруг нет и в помине, что звезды меркнут на постепенно бледнеющем предрассветном небе и что за плечо его трясет не кто иной, как герой его сна Язеп Бажора.

Не отойдя еще от сна, Лигум взлетел на ноги одним движением и ошалело уставился на паромщика. Тот даже вздрогнул и отпрянул в сторону. Никаких черных очков на нем на этот раз не было, и Лигум впервые увидел, что глаза у паромщика - большие и темные, как две спелые вишни.

- Простите, - пробормотал хардер. - Я, кажется, заснул...

Ему было немного стыдно, что паромщик стал свидетелем его невольной слабости. Видимо, сказались усталость, нервное перенапряжение последних суток и то, что он вовремя не принял электротаб... Юноша бросил взгляд на компкард и выяснил, что спал всего несколько минут.

- Как вы меня здесь нашли? - спросил он, окончательно уже прийдя в себя.

- Привычка, - нехотя ответил Бажора. Слова вытекали из него, как густое желе, и голос у него оказался чуть хрипловатым. - Обычно встаю рано. Работа с пяти до восьми. Сейчас шел на рыбалку и наткнулся на вас.

Лишь сейчас Лигум разглядел в траве удочку и пластиковое ведро.

- Но зачем вы меня разбудили? - удивился хардер.

- Спать на голой земле нельзя, - скупо пояснил Язеп. - Ревматизм, подагра и прочее... - Видно было, что речевая деятельность утомляет его так, будто каждое слово давалось ему с трудом.

Подозрения вновь пробудились в душе Лигума. Способен ли киборг хитрить и притворяться? А если да, то способен ли он играть свою роль так искусно, что его не удается уличить?..

- Ну, так я пошел? - осведомился Бажора.

Что ж, посмотрим, как ты владеешь искусством психологической защиты, подумал Лигум.

- Подождите-ка, - сказал он. - Ответьте мне на один вопрос. За что вы так меня ненавидите, Язеп?

Первые лучи солнца брызнули на землю, и паромщик тут же достал из кармана защитные очки и надел их.

- Вас лично - нет, - сообщил он. - А хардеров вообще терпеть не могу.

- Почему?

- Есть причины.

- А все-таки?

Бажора еле заметно вздохнул.

- Помните, что было в Галлахене в девяносто первом? - спросил он.

- Реактор? - ответил вопросом на вопрос Лигум. Он поймал себя на том, что начинает, в манере паромщика, выражаться кратко.

- Он самый.

- Так это вы тогда?..

- Я.

- То-то я смотрю, ваша фамилия мне знакома, - с некоторой досадой на Советников, не снабдивших его вовремя соответствующей информацией, сказал юноша.

Теперь все встало на свои места. Лигум хорошо помнил эту пятилетней давности нашумевшую историю.

... Когда атомный реактор, обеспечивавший электроэнергией двухсотпятидесятитысячный город, внезапно пошел "вразнос", и его охватила предсмертная дрожь, то не только персонал энергостанции, но и все население города в считанные часы успели эвакуироваться из района катастрофы. Никто тогда, кроме двух-трех человек из руководства станции, и не подозревал, что своим чудесным спасением люди обязаны хардеру по имени Бостан, который случайно оказался в районе энергостанции перед самой аварией. Правда, для этого ему пришлось, выведя вручную с помощью специальных заслонок поток смертоносного излучения из зоны цепной реакции, пожертвовать двумя людьми: дежурным оператором и самим собой, потому что в электромагнитных полях такой мощности, которые создавала вырвавшаяся на свободу радиация, искейп не протянул и получаса...

Оператором, разделившим вместе с Бостаном печальную участь посмертных героев, была Ирина Бажора, мать двоих детей и жена главного инженера энергостанции. Сам Бажора оставался на станции до тех пор, пока его силой не скрутили, чтобы доставить в подземное укрытие, его же подчиненные, и главинженер остался жить, только нажил себе хроническую "горную болезнь" - глаза не могли больше воспринимать яркий свет.

Все человечество тогда согласилось с пожертвованием двух жизней во имя двухсот пятидесяти тысяч... Но один человек никогда так и не простил хардерам ту легкость, с которой они распоряжаются судьбами других - пусть даже ради спасения людей. Этим человеком и был Язеп Бажора...

Потом мысли Лигума перекинулись на другое.

И тут Лигума словно ударило плазменной молнией. Он даже зашатался и зажмурился, застонав, от одной простой, но предательской мысли, которая пришла ему внезапно в голову. Вцепившись рукой в ветку, он сжал ее с такой силой, что она хрустнула.

Потом были и другие испытания на симреале: семинарские проверки по определенной теме, чуть ли не каждый месяц... курсовые работы два раза в год... экзамены в конце каждого курса обучения. Бывало так, что с первого захода тебе не удавалось правильно поступить в той или иной ситуации, тогда Наставник повторял зачет до тех пор, пока не удовлетворялся результатами. Ты же помнишь все свои тесты до единого, правда?..

Так почему же ты не помнишь самого главного, выпускного Экзамена, Экзамена на зрелость? Разве можно было забыть его за какой-то год? А что, если?..

Лигум обхватил голову руками и присел на корточки, словно пытаясь защититься от той безжалостной истины, которая душила его своими липкими щупальцами.

Впрочем, что это ты себе вообразил? Представь, какой удар тебя постигнет, если окажется, что это был вовсе не экзамен!.. Наломаешь дров, поверив в ни на чем не основанную иллюзию, а потом будешь кусать себе локти!..

И вообще, хватит заниматься глупостями! Видишь, встает солнце? Это значит, что пора выбросить из головы все ночные фантазии и вернуться к делам насущным. Что там дальше по программе?..

Сегодня надо воплотить в жизнь одну задумку. Раз Супероб охотится за людьми, то одних призывов к бдительности мало. Можно, например, оснастить каждого, от мала до велика, кардиодатчиком, который будет подавать сигналы на центральный пульт... пульт этот установить в мэрии, под контролем дежурного... если сердце носителя датчика останавливается, то сигналы тут же прекращаются, и на пульте загорается тревожная лампочка. Насчет конкретного технического решения этой проблемы надо проконсультироваться с Питом и Тимом, это по их части... Кстати, как там они провели эту ночь?

Хардер поднес к губам компкард, чтобы связаться с "научниками", и только теперь осознал, что с прибором творится что-то неладное. Обычно при активации компкарда в ухе раздавался еле слышный треск помех, неизбежных при прохождении сигнала через стратосферу до спутника. Лигум попытался перейти на аварийный канал, но и он молчал. Связь не работала!.. Это было равносильно тому, что Земля вдруг перестала бы вращаться. Юноша попытался задействовать другие функции, как-то: расчетчик, диктофон, управление банковским счетом, базу данных по различным параметрам. Всё было бесполезно: компкард не функционировал. "Умер с открытыми глазами", как говорят в подобных случаях электронщики... Вышел из строя? Но от чего, интересно, может выйти из строя прибор, рассчитанный на работу на дне Мирового океана и в открытом космосе? Или это - дело рук все того же Супероба?

Нехорошая догадка возникла у Лигума, и он бросился к мэрии. Жители домиков на "улице", подметавшие тротуар метлами, словно позаимствованными из какого-нибудь бутафорского реквизита, с удивлением глядели вслед хардеру.

Видимо, Шигин заметил Лигума через окно "дежурки", потому что сам выскочил ему навстречу на крыльцо.

- Там... это... - задыхаясь, нечленораздельно просипел он, указывая рукой на мэрию, - к вам пришли! В комнате номер восемь ожидают!..

- Кто? - не понял его хардер. - Да говорите вы по порядку, Дор!

- Мужчина в возрасте... строгий такой... - по-прежнему невразумительно нес дежурный по мэрии. - Одет так же, как вы... Сказал - разыскать вас...

- Что-то я не пойму, - медленно проговорил Лигум. - Ты не знаешь, как его зовут?

- Он не представился.

- А раньше ты его никогда не видел, что ли?

- Ни разу в жизни... Да нет, вы не думайте, он не из местных. Я наших всех знаю, их всего-то - раз, два и обчелся!..

Та-ак, это уже интересно!.. Каким образом таинственный гость просочился через кольцо оцепления и на каком транспорте он попал на остров, если Язеп спокойненько отправился на рыбалке спозаранку? Вплавь, что ли, форсировал Озеро? Или прыгнул с парашютом со спутника, чтобы миновать воздушную блокаду, из-за которой муха - не то что аэр - не пролетит!.. А не сам киборг ли это? Может, он решил вступить со мной в переговоры? Так ведь вроде бы не дурак, должен понимать, что никакого консенсуса между нами быть не может. Одно из двух: или он делает свое черное дело и уходит дальше, или я приканчиваю его...

- Ладно, посмотрим, кто же это пожаловал по мою душу, - вслух произнес Лигум. - А почему вы, Дор, не сообщили мне об этом по коммуникатору?

- Так я бы с радостью, но связь не работает. Ни коммуникатор, ни трансляция... А посыльных под рукой у меня нет, да и куда их отправлять, посыльных, если неизвестно, где вас искать?..

- Понятно. Связисты в городе есть?

- Уже вызывал спозаранку. Прозвонили все линии, все контакты и руками развели... Может, какая-нибудь буря... магнитная?

- Может быть.

Лигум стремительно вошел в коридор мэрии. Шигин семенил сзади, пытаясь заглянуть хардеру в лицо, но коридорчик был узким, и дежурный только терся плечом о стену.

- Что-нибудь еще? - осведомился юноша в холле.

- Время моего дежурства истекло... Разрешите смениться?

- Кто вас меняет?

- Мод Зегжда из двести третьего номера... Компьютерщик-програм-мист.

- Что за человек?

- Да ничего особенного... Тихий, не пьет.... Вы же его видели тогда, на заседании совета. В общем-то, Мод такой, как все...

Как все вы, с горечью подумал Лигум. С одной стороны, стремитесь не высовываться, а с другой - испытываете невольную зависть к тем, кто хоть в чем-то превосходит вас... Плюс страх выйти из общей колеи и психология типа "хлеба и зрелищ"...

- Что ж, - сказал он. - Пусть будет Зегжда... Не провожайте меня, восьмую комнату я и сам найду.

Перед дверью, на которой красовалась табличка с аккуратной восьмеркой, Лигум задержался и проверил доступность рукоятки своего разрядника. Незнакомый пришелец ему заранее не нравился. Неужели и вправду на охотника зверь бежит?..

Он распахнул дверь ударом ноги и вырос на пороге, готовый ко всему. Но ничего такого не потребовалось. Из глубины комнаты на него взглянули знакомые глаза, и знакомый голос с чуть заметным оканием насмешливо прогудел:

- Опять опаздываете, курсант Лигум?

- И все-таки, зачем вы сюда прибыли, Наставник? - спросил Лигум широкую спину, которая мерно покачивалась перед его глазами.

Они шли по узкой тропинке, направляясь к судоверфи. Спина лишь повела могучими лопатками, но не ответила. Вместо этого Наставник буркнул:

- Ты бы лучше спросил, как я сюда прибыл..

- Хорошо, - покорно сказал хардер. - Так как же вы сюда прибыли?

- Прыгнул с парашютом со спутника, - хохотнул Наставник.

- Об этом я уже думал.

- Что ж, как видишь, мысли великих сходятся... Это кто?

- Это ходячая достопримечательность Клевезаля. Рекомендую: Атом Вальдберг, восемьдесят шесть лет, одинок, религиозен, по складу характера - "дипломат"...

- Кто-кто?

- Дипломат, - охотно пояснил Лигум. - Ну, такой человек, с лица которого не сходит учтивая улыбка даже в тот момент, когда его пинают под зад.

- И кто же пинал этого... Вальдберга?

- Вы не поняли, Наставник.

Наставник остановился и внимательно воззрился на судоверфь, представляющую собой большой продолговатый сарай. Еще там, в мэрии, подробно докладывая всё, что происходило с ним в Клевезале, Лигум не находил ни одной подозрительной черточки в этом человеке. Робот не смог бы так притворяться. И уж никакой киборг не сумел бы говорить так, как умеет говорить на всем белом свете один Наставник. Пообщавшись с ним несколько минут, невольно начинаешь подражать и говорить ему в тон...

- Кто главный на верфи? - спросил Наставник, не отрывая взгляда от навеса, под которым на специальных козлах сушились штук пять свежеокрашенных глиссеров.

- Мастер Зи Ривьерин. Со вчерашнего дня, когда киборг расправился с вдовой Паульзен, которой принадлежит судоверфь...

- Это он? - Наставник кивнул на мастера, выходившего в этот момент из дверей верфи с какой-то банкой в руках. Подойдя к глиссерам, Ривьерин поставил банку на землю и, достав из кармана кисть, стал обходить лодки со всех сторон, критически приглядываясь к ним. Время от времени он наклонялся к банке и накладывал на корпус глиссера мазки. Работа, по мнению Лигума, была весьма примитивная, но по лицу мастера было заметно, что он своим занятием очень доволен.

- Он, - сказал Лигум.

Наставник, наконец, очнулся от задумчивого оцепенения и двинулся в направлении навеса. Подойдя поближе, он остановился, заложив руки за спину, и пристально вгляделся в лакированные, блестящие как зеркало бока глиссеров. На Ривьерина он не обращал никакого внимания. Тот, впрочем, тоже старательно делал вид, что не видит двух людей в одинаковых бронекомбинезонах.

- Знаешь, какую ошибку ты совершил с самого начала? - спросил громко Наставник Лигума, по-прежнему не глядя на мастера. - За сутки с небольшим ты натворил массу глупостей, но из них самой тяжкой было то, что ты проявил мягкость и нерешительность по отношению к местному населению.

- Например? - тут же спросил Лигум.

- Например, ты не принял меры, чтобы отрезать Суперобу путь к отступлению с острова. А что для этого надо было сделать?

Зи Ривьерин, наконец, закончил ретушировать корпуса глиссеров и, в последний раз полюбовавшись на изящные обводы лодок, подхватил банку с земли и молча двинулся к зданию.

Не дожидаясь ответа юноши, Наставник сказал:

- Правильно мыслишь, Дан. Надо было лишить его возможности воспользоваться транспортными средствами. А с этой целью - что?..

Лигум молчал, хотя уже смутно подозревал, к чему клонит Наставник.

- И опять ты прав, дорогой Лигум, - не смущаясь молчанием хардера, продолжал Наставник. - Все вышеозначенные средства необходимо конфисковать, арестовать и опечатать. Согласен, что в данных условиях это невыполнимо. Тогда надо их уничтожить!

Шедший по тропинке Ривьерин, услышав эти слова, застыл и медленно-медленно стал разворачиваться лицом к хардерам. Но было поздно, и банка с краской еще только падала из рук мастера в траву, а из руки Наставника сверкнуло несколько коротких, беззвучных молний, и глиссеры разом запылали. Они горели с противным треском, быстро, словно были начинены порохом, а к ним по тропинке отчаянно несся Ривьерин, и лицо у него было такое, словно на его глазах пытали ребенка. Он бежал быстро, но лодки горели еще быстрее, и когда он оказался рядом с ними, то понял, что их уже бесполезно тушить, и остановился со сжатыми кулаками, зачарованно глядя в бушующее с гулом черно-желтое пламя...

Наставник небрежно засунул свой разрядник за пояс комбинезона, повернулся и вразвалочку двинулся по тропинке в обратном направлении. И тут Зи Ривьерин кинулся на него, сжав кулаки. Когда он пробегал мимо Лигума, юноша выкинул перед собой кулак с оттопыренным вбок большим пальцем, и мастер на всем бегу наткнулся на палец хардера тем самым местом, которое почему-то называется "под ложечкой", и осел на песок, скрючившись в три погибели и хватая воздух белыми, будто из бумаги, губами.

Лигум последовал за Наставником. Вслед ему слабый, задыхающийся голос мастера, превозмогая боль, просипел:

- Я ненавижу вас, хардеры!.. Вы пришли к нам, чтобы всё разрушить!.. И вы еще хуже этого... киборга... потому что робот подчиняется программе, а вы... вы сами создали себе такую программу - убивать и жечь всё на своем пути!..

Когда они отошли на такое расстояние, что выкрики мастера перестали слышаться, Лигум хмуро спросил:

- Наставник, разве это было так необходимо?

Наставник посмотрел на него долгим взглядом.

- Эх ты, - сказал он, - ни черта ты так и не понял, чему тебя учили целых пятнадцать лет!.. Разве хардер должен думать о том, как бы не ободрать чью-то шкуру немного больше, чем следует? Если он начнет задумываться о том, что может при выполнении задания кого-то убить, изувечить, сделать инвалидом, то это уже - не хардер!..

- Но ведь вы сами твердили, что мы, хардеры, не должны превращаться в зверей! - возразил Лигум.

Наставник покрутил головой, словно проверяя исправное функционирование шеи и капризным тоном осведомился:

- Ну, так что там у нас дальше... мнэ-э... по программе? Кажется, здесь еще имеется парум ?

Паром они жечь не стали, а просто разбросали его по бревнышкам с помощью ломиков и топоров. За каких-нибудь четверть часа Клевезаль остался без средства сообщения с Большой Землей. Ломать аэры на частной стоянке и вовсе не потребовалось. Наставник лишь вытащил из них стартеры и закинул их подальше в Озеро. Всё было правильно. Разрушать и громить надо было тоже с умом. Не следовало прикладывать лишних усилий для полного уничтожения объекта - хоть это и производило впечатление на окружающих - если его можно было вывести из строя как-нибудь иначе...

Переход к подобным мерам не мог не ухудшить отношения местного населения к хардерам. Если и раньше люди неохотно общались с Лигумом, то теперь, завидя его и Наставника, старались как можно быстрее убраться восвояси.

К середине дня Лигум убедился, что зажат в тиски двумя жестокими вопросами, на которые он должен был сам себе ответить, причем каждая минута промедления с ответом была смерти подобна.

Основная проблема заключалась в Наставнике. Хотя не было ни единого признака, позволяющего усомниться в его подлинности, какой-то он был неестественно-фальшивый, как подделка гениальной картины. Вел себя Наставник на острове не так, как в Академии.

Да, конечно, учеба - это одно, а реальное задание - это другое, но все-таки не мог же человек так резко измениться!.. Если бы Лигуму кто-нибудь год с лишним назад сказал, что его кумир способен, не моргнув глазом, за несколько секунд уничтожить плоды долгого труда других людей, то юноша ни за что этому не поверил бы...

Наиболее подозрительным фактом было то, что, теперь было невозможно проверить, действительно ли учитель Лигума бросил все свои дела в Академии и примчался выручать своего бывшего воспитанника в Клевезаль. Не по этой ли причине Супероб вывел из строя всю связь с Большой Землей, чтобы войти в непосредственное соприкосновение с хардером в виде Наставника?

Однако, как это было ни печально, но веских доказательств в пользу того или иного ответа пока не находилось.

Надо было предпринимать решительные меры по проверке своей гипотезы.

... Они сидели на пригорке неподалеку от церкви, и Наставник рассеянно грыз травинку, созерцая игрушечные домики под склоном. Непонятно было, о чем он думает сейчас - разумеется, если он вообще о чем-нибудь мог думать, как человек.

"Предположим, это все-таки Мимикр", в свою очередь, размышлял Лигум. Отвлечемся пока от того, в каком мире мы находимся - взаправдашнем или существующем благодаря симреалу... С какой целью робот мог решиться на вхождение в контакт со мной в виде Наставника? Допустим, в ходе первой нашей стычки он убедился, что меня невозможно вывести из строя обычными средствами. Следовательно, он должен быть заинтересован в том, чтобы разузнать, в чем же заключается моя, так сказать, "ахиллесова пята". А это, как известно, искейп... Черт, все время я забываю о том, что эта дьявольская машина обладает телепатическим даром. Мимикр не случайно избрал образ Наставника - ведь блуждая этой ночью по городу, я все время думал об Академии, об экзаменах и не раз представлял себе Наставника. Суперобу достаточно было уловить эти мои мысли, и по ним слепить свой новый имидж... Если я хочу переиграть робота, мне нужно все время контролировать свои мысленные образы. Лучше всего думать словами, едва ли по словам он сможет что-нибудь воспроизвести...

Лигум покосился на своего спутника, но тот усиленно разглядывал скрывающейся в дымке далекий берег Озера. Глаза его были прикрыты, словно он действительно от души наслаждался солнечным теплом. Как знать, подумал Лигум, может быть, сейчас он заряжает свои солнечные батареи. Тогда понятно его стремление подольше побездельничать на свежем воздухе...

Резюмируем. Если я прав, то вскоре он должен будет начать осторожно прощупывать меня на тему искейпа. Когда же он посчитает, что знает, как можно меня нейтрализовать, то должен перейти к активным действиям. Что ж, не будем ставить противнику палки в колеса... А для начала мы пустим в ход кое-что. Не ахти какая хитрость, но поможет определить, как глубоко он способен проникать в чужие мысли.

- Скажите, Наставник, - сказал хардер вслух, облокотившись на одну руку, - вы помните, как на шестом курсе я сдавал экзамен по тактике? Помните, как на полосе препятствий я оступился и угодил ногой в горящий напалм, а Витька Ляпцев меня стал поливать из огнетушителя?

Наставник глянул на Лигума искоса и тут же отвернулся.

- Нет, не помню, - кратко ответил он.

- Ну, как же так? - с разочарованием протянул Лигум. - Вы должны были помнить тот экзамен, потому что вам тогда начальник Академии объявил строгий выговор за несоблюдение мер безопасности в ходе занятий!.. Что с вашей памятью, Наставник?

- Ничего, - хладнокровно пожал плечами тот. - А с твоей?

- В каком смысле? - осведомился Лигум. "Вот сейчас всё и откроется", мысленно потирая руки, думал он. - Кстати, вы не знаете, где сейчас Ляпцев? Только не говорите мне, что вы и Ляпцева не помните!.. Мы же вместе с ним были закреплены за вами!

Наставник наконец-то развернулся к юноше всем корпусом и пристально вгляделся в него.

- Послу-ушай, Дан, - чуть ли не шепотом протянул он. - Ты что дурака-то валяешь? Ты ведь прекрасно знаешь, что несешь ахинею... Все твои вопросы - сплошной бред! Во-первых, потому, что не было в Академии никакого Ляпцева, да и вообще наставничество в нашей конторе с давних пор осуществляется в индивидуальном порядке. Во-вторых, потому, что экзамен по тактике сдается не на шестом, а на десятом курсе!.. Ну и в-третьих, экзамены на шестом курсе ты не сдавал по причине дифтерии, и руководство Академии приняло решение перевести тебя на следующий курс, в виде исключения, по результатам текущей успеваемости... Ну что, будем врать дальше и отпираться, или признаемся сразу?

Лигум опустил голову. Если это Супероб, то он действительно читает мысли людей, независимо от той формы, в которую они облечены... Скверная новость.

- Будем признаваться, - сказал он.

- То-то же! - Как когда-то в детстве, Наставник с грубоватой лаской дернул Лигума за нос. - И зачем же ты попытался пудрить мне мозги, а?

- Я пошутил, Наставник.

- А, по-моему, ты меня принимаешь за кого-то другого, - после паузы предположил спутник хардера. - Да или нет?

Еще издевается, мелькнуло в голове у Лигума.

- Ну что вы, Наставник! - фальшиво воскликнул он. - Я же говорю, что хотел пошутить!

- По рукам, - с наигранной бодростью подхватил Лигум, хотя в душе был далек от того, чтобы безоговорочно соглашаться со своим спутником.

Наставник вдруг достал из кармана черный футляр и, нажав на кнопку, превратил его в лазерный бинокль-дальномер. Прижал окуляры к глазам и всмотрелся куда-то в скопище домиков.

- Э-э, - протянул он немного погодя, - по-моему, там что-то стряслось, Дан... Вот, взгляни-ка. - Он передал бинокль Лигуму.

Юноша подстроил резкость. В глаза ему прыгнул домик с зеленым крылечком. Рядом с крылечком собралась небольшая толпа, и кто-то метался среди людей, а кого-то пытались удержать за плечи. Непонятно было, что там происходит, но одно было ясно: это - ЧП.

Лигум вскочил на ноги.

- Надо сходить узнать, в чем дело, - предложил он.

Но, к его удивлению, Наставник не собирался никуда идти.

- Что ж, - сказал он, - ты иди, а я еще тут посижу. Покумекаю немного. Хорошо тут думается, знаешь ли... Встретимся в мэрии через часок, тогда и расскажешь, из-за чего там сыр-бор загорелся.

Когда хардер уже начал спускаться с пригорка, в спину ему прозвучал голос Наставника:

- Будь там осторожнее, Дан... Искейп у тебя в порядке?

- А у меня его вообще нет, - рассмеялся Наставник. - Признаться, не люблю я эти штуки: они придают ложное чувство непобедимости...

Домик с зеленым крылечком принадлежал художнику Рому Даниэлову. Художник был необъятен в ширину, седовлас и имел тройной подбородок. Впрочем, сейчас полнота его была отнюдь не величественной, потому что весь он был какой-то съежившийся, как будто голышом стоял на холодном ветру. И понятно, почему: не далее, как полчаса назад выстрелом из ружья для подводной охоты он убил своего соседа Кена Левендорского.

Лигум подоспел в тот момент, когда примерно два десятка людей, нахмурясь, стояли над наполовину прикрытым стареньким одеялом телом философа, к которому прильнул мальчик Рил. Левендорский лежал навзничь, глаза его с немым вопросом глядели в ярко-синее небо, а из груди торчало древко небольшого трезубца, применяемого для добычи крупной рыбы. Крови вокруг тела было немного. Даже неспециалисту было ясно, что трезубец угодил философу прямо в сердце.

Увидев Лигума, люди молча расступились, пропуская его к трупу, и, хотя было невооруженным глазом заметно, что Левендорский мертв, юноша присел и потрогал его запястье. Пульса, разумеется, не было. Лигум перевел взгляд на мальчика. Тот не плакал, но взгляд его был страшен. Он неотрывно глядел в лицо убитому отцу и на хардера не обратил никакого внимания.

Лигум разогнулся. Сзади него голос художника забубнил с новой надеждой, что на этот раз его поймут:

- Произошла чудовищная ошибка... Но я не виноват... Он же сам ко мне пришел, да еще и ничего не отвечал на мои расспросы...

Лигум повернулся и с размаха залепил Даниэлову пощечину.

- Помолчите, - посоветовал он, не повышая, однако, голоса. - Мне уже ясно, как это случилось... Идите домой и успокойтесь. Сядьте, выпейте крепкого чаю... с сушками... Нарисуйте что-нибудь этакое... лиричное... Вы кто по жанру: портретист или пейзажист?

- Я космографик, - с некоторой растерянностью сказал Даниэлов, потирая машинально щеку. - Но я не понимаю, при чем здесь...

- Вы... вы не имеете права, - пробормотал художник, все еще прижимая руку к начинающей краснеть пухлой щеке. - Насилие... все видели... я буду жаловаться... И обвинения ваши надуманы... Вы же не судья, а всего лишь хардер...

Не отвечая ему, Лигум повернулся к зевакам и узрел среди них Лехова.

- Господин супервайзер, - обратился хардер к толстяку, - назначаю вас старшим по организации похорон погибшего... Свяжитесь с Бальцановой, пусть она оформит необходимые документы. И вот что... Нужно позаботиться о мальчике. У вас ведь, насколько я знаю, сейчас пока нет никаких дел на станции?

- Конечно, нет, - прогудел Лехов. - Пока связь не восстановят, делать мне на сервере нечего...

- Вот и отлично, тогда займитесь телом Левендорского.

Супервайзер растерянно потоптался на месте, но возражать не осмелился.

- Меня будут... судить? - запинаясь, спросил у хардера Даниэлов.

- Да, наверное, - ответил Лигум. - Когда будет отменено чрезвычайное положение на острове, я распоряжусь, чтобы сюда прислали инвестигаторов...

Потом мысли его перекинулись на Наставника - или на того, кто столь искусно выдавал себя за Наставника. Что-то здесь было не так с самого начала, но, сколько Лигум ни пытался понять, чту именно, в самый последний момент искомая мысль ускользала от него.

... Да, своей неуклюжей попыткой проверить его знание реалий нашей Академии, я, конечно же, вспугнул его. Теперь он знает, что я подозреваю его, и постоянно будет начеку. Самое скверное, что если он действительно читает мысли своих партнеров по общению, как открытую книгу, то не видно, каким образом все-таки можно его уличить. Только снова будешь нарываться на насмешки с его стороны...

Проходя мимо амбуланции, Лигум задержался. "Эпидемиологи" занимались текущими делами: Пит опять брился, а Тим развешивал на высоковольтном кабеле, протянутом из кабины к ближайшему столбу освещения, свежепостиранное бельишко. "Научники", видимо, экономили аккумуляторные батареи.

- Еще чего, - пробурчал, выключая бритву, Пит. - Тут не до жиру, парень. Тут, главное, сохранить бы свою шкуру в целости и сохранности. Того гляди, раскусит нас киборг и полетят тогда от нашей машины щепки, железки да стекляшки!..

- Да что ты втолковываешь ему, Пит! - вмешался Тим. - Это же хардер, разве он поймет тебя... Он же сам, как киборг... бессмертный. Чего ему-то бояться? А теперь и тем более, раз напарник ему на подмогу прибыл!.. Тоже тот еще фрукт! Ему одно говоришь, а он словно и не слышит тебя... Как же - супермен!..

Не обращая внимание на оскорбительные нотки в голосе Тима, Лигум насторожился и попросил "научников" объяснить поподробнее, что за разговор состоялся между ними и Наставником.

Тут же выяснилось, что полчаса назад к "эпидемиологам" подошел Наставник Лигума и, не теряя время на знакомство и прочие вступления, попросил их подробнее рассказать о той проверке, которую они по просьбе Лигума учинили накануне для членов горсовета. Пит и Тим сначала хотели послать его подальше, но потом вспомнили, что уже видели этого человека вместе с Лигумом, и тогда поведали ему всё, что он хотел услышать.

- А что, не надо было? - с тревогой осведомился Пит у Лигума.

- Да нет, почему? - пожал плечами юноша. - Скажите, а свой Знак он вам предъявлял?

"Инфирмьеры" переглянулись и почти синхронно выругались, причем оба - нецензурно.

Хардер хмыкнул.

- Так почему же вы решили, что он - хардер?

- Ну как же, - растерянно забормотали Пит и Тим поочередно. - Это же было по нему видно!.. Бронекомбинезон, и вообще... Да и с вами он постоянно ходил по городку...

- Ну ладно, - снисходительно сказал юноша. - Пока оставим этот вопрос. Что еще он хотел от вас?

- Так это... - промямлил Тим, покосившись на своего напарника. - Микродатчик он попросил на время... Ну, мы его и того... дали ему... А что? У нас этого добра здесь - целая кабина!..

- Что за датчик? - спросил хардер.

- Ну, этот... Типа "жучка". В основном, применяется для слежки за кем-нибудь. Радиус действия у него, правда, маленький, всего три километра, потому что работает он почти что на нулевых волнах...

- А конкретнее? Что можно сделать с помощью этого датчика?

- Ну, можно знать, где в каждый момент времени находится интересующий тебя объект... Или субъект. Как правильно-то, Тим?.. Хотя - неважно. В общем, берешь этот датчик, пришпандориваешь его незаметно кому-нибудь на одежду или еще куда-нибудь... хоть в задницу, ха-ха!..
А потом можешь следить по специальному приборчику, куда пошел этот тип, что делает да кому чего говорит... "Жучок" - он и есть "жучок", одним словом.

- Та-ак, - протянул Лигум. - А обнаружить датчик как-нибудь можно?

- Элементарно!.. Раз плюнуть! - наперебой уверили хардера "эпидемиологи". - Берешь, например, такой приборчик... "тестер личной безопасности" называется...

- Вот и возьмите этот самый приборчик, - сказал Лигум.

"Инфирмьеры" остолбенели.

- Меня сейчас будете проверять на наличие этого "жучка", - пояснил юноша.

- Это мы мигом! - Пит кинулся в кузов и стал греметь там какими-то железками. Судя по этим звукам, упомянутый тестер должен был представлять собой нечто среднее между "вольтметром" и кувалдой. Однако, оказался он вполне приличным электронным приборчиком со светодиодной шкалой.

"Инфирмьеры" старательно исследовали всю одежду - Лигуму пришлось даже раздеться - и тело хардера, но безрезультатно. Значит, Наставник не воспользовался разбирательством с убийством Левендорского, чтобы, затесавшись в толпу под видом кого-нибудь из зевак, прицепить датчик к юноше. Впрочем, сделал для себя вывод Лигум, всё еще может быть впереди...

В том, что Наставник взял у Пита и Тима "жучок" именно с этой целью, Лигум не сомневался. Если бы этот тип был настоящим Наставником и хотел бы проверить свои подозрения в отношения членов городского совета, он бы попросил не один, а сразу штук десять-двенадцать таких датчиков... Ведь не мог же он, опираясь только на рассказы Лигума и "инфирмьеров", определить, в чьей личине скрывается киборг!..

В мэрии Наставника, однако, не оказалось. Дежурный Зегжда доложил хардеру, что Наставник здесь и не появлялся. Тут что-то было не так... Тот, кто скрывался в образе Наставника, явно затеял двойную игру. Но делать было нечего, пришлось сесть и ждать, изводя себя картинами, которые услужливо подсовывало разгравшееся воображение: вот псевдо-Наставник крадется с разрядником в руках к серверной станции, чтобы спалить ее дотла - впрочем, она и без того не функционирует, но неважно... вот он же из всех своих нечеловеческих сил душит мальчика Рила... или, скажем, бродит в домике Кусты Бальцановой, где весь пол испачкан кровью...

Наставник появился только через полчаса. Был он как-то неестественно оживлен, словно вмазал где-то грамм двести крепчайшего метагликоля. Впрочем, это предположение было абсолютным бредом, и Лигум прекрасно знал это. Настоящий Наставник не брал ни капли спиртного в рот, а киборгу пить было ни к чему...

- Ну, что нового? - громогласно спросил Наставник, с размаху плюхнувшись в кресло.

Лигуму показалось, что рукоятка "зевса" у него подмышкой разбухает, как злокачественная опухоль. Он в нескольких словах рассказал о нелепой смерти философа Левендорского, но опустил свои нравственные терзания по этому поводу, хотя, если бы дело происходило в Академии, не удержался бы от того, чтобы не поделиться ими с Наставником.

- А где вы были, Наставник? - спросил, в свою очередь, юноша.

Наставник усмехнулся.

- Где был, там меня уже нет, - грубовато сказал он. И добавил: - Не комплексуй, Даниэль... Просто надо было проверить одну... идею.

Сказать ему или нет? Что же ты, хардер, струсил играть в открытую?..

- Кстати, я тут случайно встретил "научников", - сказал, как бы между прочим, Лигум.

- А-а, "экипаж машины боевой"?.. И что же они тебе поведали?

Сказать или нет? Ладно, пусть это будет нашим козырем...

- Ничего особенного, - отвел глаза в сторону юноша. - Между прочим, они вас, Наставник, того... подозревают.

- Да? - сильно удивился собеседник Лигума. - И в чем же, позвольте спросить?

- Вы им не предъявили свой Знак. Понимаете, в условиях, когда киборг может изобразить из себя любого, людям поневоле начинают повсюду мерещиться оборотни, - пустился объяснять хардер, но Наставник прервал его энергичным жестом.

- Значит, Знака у вас нет, - напряженным голосом констатировал Лигум. - А искейп? Искейп есть?

Наставник скривился:

- Я же сто раз говорил тебе, что не люблю пользоваться искейпом!

- А вы знаете, как он действует? - невинным тоном спросил Лигум, ловя каждое движение Наставника.

- Никогда не этим интересовался!.. Послушай, Дан, почему ты ко мне пристал с какими-то странными расспросами? Что ты от меня хочешь?

Повисла пауза, длинная-длинная. Потом Лигум произнес:

- Я хочу получить хоть какие-то доказательства того, что вы - действительно мой Наставник.

Наставник криво усмехнулся.

Он был явно доволен самим собой. Разве что руки не потирал от удовольствия. У Лигума возник сильнейший зуд в правой ладони, но что-то удерживало его пустить в ход разрядник.

- А зачем вам потребовался микродатчик-"жучок"? - выложил он свой припрятанный козырь. - За кем вы собираетесь следить, Наставник?

Наставник встал и подошел к юноше.

... Неужели он собирается сейчас прицепить ко мне "жучок"? Если так, то он должен коснуться меня каким-то образом. Что мне делать? Сделать вид, что я ничего не заметил и потом снять с себя датчик? Или спросить об этом в лоб?..

Наставник совершенно естественным образом полуобнял Лигума за плечи сзади.

- Эх, Даниэль, Даниэль, - с горечью сказал он. - Честное слово, я и не думал, что ты не будешь доверять мне... Впрочем, в этом ты, конечно, прав, потому что до конца нельзя доверять абсолютно никому. Даже самому себе... К сожалению, человек до конца непредсказуем.

Лигум слушал краем уха своего бывшего учителя, но плохо соображал, что тот говорит. Ему казалось, что между ними вырастает невидимая, но очень прочная стена - как переборка космического корабля, выдерживающая давление в несколько тысяч атмосфер и прямое попадание метеорита. И когда эта стена стала толщиной с комнату, и воздуха в груди осталось только на два последних вздоха, юноша не выдержал.

Он вскочил с кресла и, крутнувшись на каблуках, направил на того, кто выдавал себя за Наставника, разрядник.

Лицо лже-Наставника не дрогнуло. Словно ему ежедневно приходилось смотреть в черные зрачки спаренных стволов.

- Опять ты за свое, - с некоторой досадой сказал он. - Ну сколько можно тебе повторять, что я вовсе - не киборг?.. И потом, не вовремя ты это всё затеял, Дан, ох как не вовремя!..

- Ну почему же? - ухмыльнулся Лигум, стараясь держать своего собеседника на прицеле так, чтобы не было заметно, что его рука с "зевсом" дрожит. - Куда это вы так спешите, Наставник? Прикончить еще парочку местных жителей, не так ли? Или взорвать нейтронную бомбочку в центре Клевезаля?

Наставник прикрыл глаза.

- Ну что ж, - сказал он. - В конце концов, другого выхода, полагаю, в данной ситуации нет...

В следующий момент что-то словно взорвалось в голове Лигума, и наступил непонятный черный провал в сознании, похожий на тот, что бывает, когда срабатывает искейп, но когда хардер вновь пришел в себя, то оказалось, что искейп здесь был ни при чем. Лигум лежал на полу, прижавшись щекой к жесткому теплому пластику и пытался сообразить, что случилось. Судя по тому, что "Наставника" в комнате не было, значит, он вовсе не убил перед этим Лигума. Он просто отключил его - мгновенно и со знанием дела...

Это было плохо. Это означало, что киборг, выдававший себя за Наставника, уяснил-таки, в чем заключается слабое место хардера: его нельзя убивать, потому что иначе в дело вступит искейп, с помощью которого убитый воскреснет и пусть даже не с первой попытки, но все-таки сумеет избежать смертоносного удара своего противника, а затем - и уничтожить его... Если хочешь одержать верх в поединке с хардером, нужно просто-напросто заставить его потерять сознание, потому что искейп реагирует на микролептонные токи мозга, которые пропадают при смерти, но сохраняются при обмороке...

Лигум с трудом поднялся на ноги. Голова его кружилась, хотя тело почти не болело. Чем это он так меня?.. Неужели голой рукой? А что, вполне может быть, раз у киборга такая реакция, что он на лету способен поймать автоматную пулю, то и силы ему, наверное, не занимать...

Разрядник хардера лежал на полу, как ни в чем не бывало.

Странно, почему это он не лишил меня оружия? Надеется, что я все равно уже не успею помешать ему? Что же он задумал, что?!.. Очередную пакость? Или он собирается уходить из Клевезаля?..

Юноша, шатаясь, подошел к окну и обнаружил, что за окном уже наступают сумерки... Бог ты мой, сколько же я здесь провалялся в бесчувственном состоянии? И где теперь искать Мимикра?

Лигум убрал приборчик в карман и бросился наружу. Тратить время на спуск по лестнице он не стал, а просто открыл окно и сиганул с высоты пяти метров в кусты. Лицо и руки обожгло словно кипятком, и он догадался, что это были не просто кусты, а что-то вроде шиповника или диких роз.

Больше всего в тот момент он боялся не успеть.

Всё было как во сне. Или как на экзамене по этике. Причем последнее было более вероятным. Лигум бежал, лавируя между домиками, продираясь напрямую через кусты, перемахивая через невысокие заборчики и прочие препятствия, один раз из сумерек выскочил откуда-то сбоку большой дог, но, не сумев угнаться за хардером, остался позади, а юноша всё несся, и теперь ему всё приходилось делать на бегу: на бегу он достал и приготовил к стрельбе разрядник, на бегу сверял направление с пеленгом "жучка", на бегу думал и боялся опоздать, и только выскочив на площадку перед входом в Информаторий, освещенную светом сиреневых антибактерицидных ламп, то увидел, что примчался сюда вовремя... По дорожке к Информаторию вперевалку направлялась женская фигура с большим животом, прижимавшая к груди стопку книг, и не успел хардер осознать, что это библиотекарь Леда Артес, как из кустов по другую сторону площадки выпрямился во весь рост "Наставник", и хотя он стоял вполоборота к Лигуму, хардеру было отлично видно, что на лице его застыло не выражение страшной ненависти, а спокойное удовлетворение, и что в руке зажат мощный разрядник, а потом мимикр медленно-медленно поднял и навел ствол с раструбом пламегасителя в спину женщине, даже не собираясь ее окликать напоследок - именно так киборги и должны убивать свои жертвы: спокойно, уверенно и в спину, без предупреждения. В общем, не по-людски - скорее, по-хардерски. Ведь главное для них, как и для хардеров, заключалось не в том, чтобы не доставить жертве боли, а в том, чтобы гарантировать максимально быстрое и надежное ее умерщвление...

Времени на то, чтобы подумать, уже не было, сейчас должны были срабатывать лишь инстинкты и рефлексы, но в голове у Лигума все-таки мелькнула одна мысль, и она сводилась к тому, что неплохо было бы, если бы это все-таки был экзамен на симреале, потому что только на экзаменах можно не беспокоиться о последствиях, а нужно выбрать из двух вариантов один, причем обязательно лучший, а точнее - представляющий собой наименьшее зло, и даже если ты ошибся, то свет погаснет в твоих глазах, прозвучит сигнал окончания Экзамена, и из полутьмы голос Наставника ободряюще скажет: "Что ж, ничего, Дан, ничего, в следующий раз у тебя всё получится" - или, если ты поступил так, как надо: "Молодцом, Дан, молодцом, сегодня ты заслужил отличную оценку!"...

Однако, сигнала об окончании экзамена не было. И не было голоса учителя, укоризненно отмечающего ошибку. Это был не просто удар - это был удар в самую больную точку души. Почти не осознавая того, что он делает, Лигум аккуратно убрал еще горячий разрядник на место в кобуру. Запрокинул лицо к свету ламп и прикрыл глаза. На миг ему показалось, будто он, рухнув на колени, хрипло стонет: "Простите меня, Наставник!", но это, конечно же, было только иллюзией... Хардер не может, не имеет права расслабляться - иначе это не хардер.

Вокруг по-прежнему было тихо, но в голове юноши прозвучал только ему одному слышный голос, и голос этот, принадлежавший кому-то очень знакомому, сказал: "Хардер становится бойцом только тогда, когда он перестанет бояться смерти. Сначала - своей. Потом - других людей, ради которых он борется. Но боец превратится в истинного хардера лишь тогда, когда он освободится от страха смерти тех, кто ему дурог"...

Лигум открыл глаза и обнаружил, что Леды Артес уже нет на площадке. И только теперь истинное положение вещей дошло до хардера... Двойка! Если это все-таки экзамен, то курсанта, так бездарно перепутавшего мудрого Наставника и коварного киборга, наверняка ждет стопроцентная двойка!..

Из Информатория донесся чуть слышный шум. Словно там кто-то был... Лигум подхватил с травы оружие и бросился внутрь здания. Дверь оказалась открытой, и он протиснулся в вестибюль, стараясь не издавать ни звука. Потом пересек тускло освещенный зал со стеклянными колпаками над рабочими терминалами, толкнул дверь и оказался в подсобном помещении, где вдоль стен тянулись толстые шланги и кабели, где виднелись нагромождения каких-то механизмов и приборов, где пахло разогретым пластиком и красиво мигали огоньки сигнальных лампочек. Это было чрево Информатория, в котором варилась и переваривалась информация обо всем на свете...

Хардер взвел курок разрядника и принялся красться по проходу между стеллажами и блоками аппаратуры. Каким-то шестым чувством он знал: Мимикр где-то рядом... Он не ошибся. "Леда Артес" была в центре машинного зала. И занята она там была отнюдь не тем, что подобает делать женщинам на седьмом месяце вынашивания ребенка. Платье на ее животе было разодрано, и плоть на животе раздвигалась, образуя большую узкую щель, из которой киборг доставал плоские белые коробочки и аккуратно прилеплял их к одному из компьютерных блоков. Увидев Лигума, робот прекратил извлекать из себя вакуумную взрывчатку - а плоские коробочки были именно упаковками вакуумной взрывчатки типа "сэндвич" - и машинально запахнул одежду, скрывая щель на животе.

Лигум поднял разрядник, собираясь выстрелить, но тут, откуда ни возьмись, сбоку налетела чья-то тощая фигура и повисла на руке хардера, мешая ему произвести выстрел. При этом фигура что-то нечленораздельно вопила, дрыгала ногами и вообще вела себя так, словно у нее собирались отнять ее любимую игрушку.

Лигум с трудом отлепил от себя цепкие потные пальцы и при слабом свете световых панелей разглядел, что это был не кто иной, как муж Леды Артес. И откуда он только взялся?..

Хранитель Информатория, дергаясь, вопил:

- Что вы делаете, убийца?!.. Это же моя жена Леда!.. Вы что, с ума сошли, хардер?!..

-Уйдите прочь, - прошипел сквозь зубы хардер, - посмотрите внимательнее: это же киборг, и он собирается взорвать ко всем чертям ваш драгоценный Информаторий! Да отпустите же меня!..

Лже-Леда стояла, сцепив руки перед собой в жесте фальшивого смирения и потупясь, как девица на первом свидании. Киборг избрал верную линию поведения в этих обстоятельствах. Если бы он попытался сейчас применить оружие против Лигума или хотя бы убежать, он бы проиграл по всем статьям.

- Леда, дорогая! - взмолился Артес. - Что здесь происходит? За что он хочет убить тебя?

Ангельское личико псевдобеременной сморщилось так, словно "женщина" с трудом сдерживала слезы. Лигум впервые видел трюки киборга в деле и должен был признать: силен, бродяга!.. Вернее, те, кто его придумал и создал...

- Он не посмеет! - твердил он, покрывая лицо-маску лихорадочными поцелуями. - Даже такой убийца, как он, не посмеет убить нас с тобой!.. А если он все-таки сделает это - пусть это будет несмываемым пятном на его совести!..

Губы Мимикра тронула торжествующая усмешка, и Лигум разглядел в его правой руке, которую не мог видеть Артес, коробочку со зловещей красной кнопкой.

Лигум представил, какие последствия может принести Клевезалю взрыв вакуумной взрывчатки, в свое время считавшейся более варварским оружием, чем термоядерная бомба, и мысленно содрогнулся. Надо было во что бы то ни стало воспрепятствовать киборгу нажать эту кнопку, но для этого требовалось убить и хранителя Информатория, а это почему-то оказалось сейчас особенно трудно.

- Отпустите ее! - крикнул Лигум Артесу. - Это не ваша жена, поймите!..

Но было уже поздно, и взрыв вспыхнул нестерпимо ярким солнцем почему-то багрового цвета, и боли в теле хардер не почувствовал, потому что тело его испарилось вместе со всем окружающим в созданную взрывом космическую пустоту, и в самый последний момент он испугался, что искейп тоже перестанет существовать, а значит - не сработает, но прибор оказался на высоте, и Лигум вновь ожил...

Он вернулся в тот самый миг, когда Рай Артес обнял и прижал к себе "жену", но теперь хардер знал, что нужно делать, чтобы успеть до взрыва, и, не тратя времени на увещевания хранителя Информатория, он просто выстрелил в его узкую худую спину. Он стрелял короткими очередями, и струи плазмы, прожигая Артеса насквозь, с бешенством били в грудь киборга, раздваивая его, и только тогда Лигум увидел истинный облик Супероба. Это было почти так, как он представлял себе, только лица у робота не было, а вместо него на белом синтепластике каркаса горели красным огнем глазницы, а потом пластик стал таять от сильного жара, и фигура киборга обмякла, словно снежная баба, и, скручиваясь вокруг своей вертикальной оси, мягко осела на пол...

Пульт детонатора взрывного устройства выпал из руки Мимикра и раскололся при ударе о пол. И это был последний звук в зале перед тем, как наступила долгая - на этот раз действительно "мертвая" - тишина.

Что-то обожгло руку Лигума, и он стряхнул с себя оцепенение. Это раскалился ствол его разрядника. Хардер сунул оружие за пояс и наклонился над Артесом. Смотреть на того было страшно, потому что смотреть было больше не на что. Однако юноша постарался не отрывать взгляда от почерневших останков - словно надеялся таким образом загладить свою вину перед мертвым.

А сигнала об окончании экзамена всё не было.

Провал. Словно огромное черное тире длиной в вечность...

Потом - почти сразу, без перехода - алый диск над водой, слепящий глаза, и чьи-то неразборчивые голоса за спиной. О чем это они?..

- Вообще-то вы зря так рветесь поговорить с ним, - произнес голос майора Пличко. - Готов поспорить: он вас пошлет по конкретному адресу, а камеру вашу разобьет во-он о тот булыжник. Между прочим, на его месте я сделал бы то же самое...

- Что значит - "пошлет"... "разобьет"?!.. Да как вы можете? - возражал чей-то молодой напористый голос. - Да вы знаете, сколько я сюда добирался и откуда?.. Почти с другого края света! Ничего себе заявочки - "разобьет"!.. Весь мир хочет услышать от него правду о том, что здесь произошло, а вы - "пошлет", "разобьет"!.. Что же он за человек тогда, если способен так поступить?!

- Он не человек, - понизив голос, пояснил голос Пличко. - Он - хардер...

Лигум обернулся.

В небе над островом шныряло и висело штук десять летательных аппаратов, из которых три были раскрашенными в камуфляжные цвета джамперами, а остальные представляли собой аэры, на бортах которых красовались названия известных всему миру компаний стереовидения.

-Пропустите его, Арчил Адамович, - сказал он майору. - Пусть возьмет у меня интервью, если хочет.

Пока корреспондент торопливо готовил камеру, хардер спросил его:

- Это будет запись или трансляция?

- Что вы! - удивленно сказал корреспондент. - Какая может быть запись? Вы же видите, сколько здесь конкурентов! Знаете, я ужасно вам благодарен...

- Если вы готовы, то можно начинать, - сказал хардер.

Камера зажужжала, нацелившись своим, смахивающим на ствол разрядника, объективом на Лигума.

- Итак, дорогие зрители всей Земли, - затараторил корреспондент, - мы ведем наш прямой репортаж из Клевезаля, где в течение последних двое суток наводил ужас на мирных жителей кровожадный суперубийца-киборг, вырвавшийся на свободу после почти столетнего заточения в секретной подземной лаборатории!.. На ваших стереоэкранах вы видите лицо человека, который сумел остановить разгул насилия и террора и уничтожить робота! Его зовут... - Он сделал знак Лигуму.

- Хардер Лигум, - сказал юноша, стараясь глядеть прямо в объектив.

- Несколько вопросов к вам, хардер Лигум, - бойко продолжал долговязый. - По рассказам очевидцев, киборг скрывался в городке, маскируясь под местных жителей... Как вам удалось его выявить среди людей?

Лигум откашлялся.

- Моей заслуги в этом нет, - объявил он хрипло. - Робот был выявлен моим Наставником, прибывшим ко мне на помощь... Наверное, сам я ни за что бы не додумался до разгадки... Просто однажды группа местных жителей проходила экспресс-анализ на специальным анализаторе. Эта проверка подразумевала интроскопное исследование людей, в том числе с использованием жесткого рентгеновского излучения...

- И что? - нетерпеливо перебил его корреспондент.

- Киборга обнаружить не удалось... он использовал защитные экраны... но не в этом дело. Среди тех, кто подвергался проверке, была женщина на седьмом месяце беременности!.. Она ни словом не возразила против предстоящей процедуры, хотя обязана была обеспокоиться, не повлияет ли излучение на вынашиваемый ею плод... Поведение Суперробота было запрограммировано в широком диапазоне, в соответствии со способностью к мимикрии, но психология поступков беременной женщины там явно не была заложена создателями киборга. Поэтому неудивительно, что, пытаясь действовать "как все", чтобы не вызвать подозрений, робот допустил ошибку, выдавшую его с головой. Я просто обязан был догадаться, понимаете?.. Но правильный вывод вместо меня сделал мой Наставник.

- Кстати, о вашем Наставнике, - сказал корреспондент. - Судя по его останкам, он погиб в схватке с киборгом, который буквально исполосовал его плазменными очередями!.. Не могли бы вы рассказать подробнее, как это произошло?

Лигум прикрыл на миг глаза.

- Вам плохо, хардер Лигум? - услышал он как бы над собой встревоженный голос корреспондента. - Может быть, сделаем перерыв?

Юноша облизнул пересохшие губы.

- Нет, - сказал он. - Не надо перерыва... Я хочу, чтобы зрители знали правду. Это я убил своего Наставника. Это от моих рук погиб Рай Артес... Так уж вышло. В принципе, этого можно было избежать, но я допустил ошибку. И в первом, и во втором случае... - Лигум хотел сказать еще что-то, но слова почему-то застревали в горле, и он только махнул рукой.

Корреспондент неотрывно глядел на Лигума, бледнея на глазах.

- Вы хотите сказать, что?.. - начал срывающимся голосом он.

- Да, - сказал с горечью Лигум. - Я убил их. И сделал это по одной простой причине: потому что я - убийца. Именно для этого меня готовили целых пятнадцать лет. Мне преподавали единоборства и тактику, вооружение и боевую технику, стрельбу и еще много других боевых дисциплин. Но я должен был стать не просто убийцей... Я должен был стать хорошим убийцей, который убивает ради высоких идеалов, и чтобы воспитать меня таким, мне еще вбивали в голову философию и этику, социологию и психологию... Знаете, те, кто меня готовил к хардерству, словно хотели, чтобы я убивал, а потом мучился от раскаяния за совершенные убийства... Этакий Раскольников с плазменным разрядником!.. А зато вы, все остальные, можете спать спокойно и жить с чистой совестью - вам-то не приходится убивать!.. По большому счету, мы, хардеры, - те жертвы, которые человечество вынуждено платить за свое спокойствие и незамутненную совесть!

- Неправда, - сказал вдруг корреспондент вовсе не интервьюерским тоном, невольно пятясь от Лигума. - Вы не должны так говорить!.. Вы... вы просто не имеете права оскорблять все человечество, хардер!

- Имею, - возразил Лигум. - Отныне я имею право на любой поступок и любое высказывание... Потому что сегодня я окончательно стал хардером!

Вдруг мир вместе с корреспондентом, людьми на берегу, вместе с самим берегом и островом потемнел и ушел во тьму, и последнее, что еще успел услышать Лигум, был странный мелодичный хрустальный перезвон, похожий на старинные фанфары.

Это и был сигнал окончания Экзамена.

- Ну что ж, курсант Лигум, - сказал официальным тоном Наставник, - вот вы и сдали последний экзамен. Вы готовы услышать ту оценку, которую мы вам решили выставить?

Симреал не намного исказил образ Наставника. То же спокойное, испещренное шрамами лицо. Те же широкие плечи и жилистые руки. Трудно было сказать, сколько ему было лет, потому что казался он совсем молодым в простой зеленой куртке с широким отложным воротником.

Лигум сглотнул комок в горле. Никакой приподнятой торжественности, как ни странно, он сейчас не испытывал. Совсем не так он представлял себе много раз этот великий момент.

- Готов, - буркнул он вслух.

- А какую оценку вы бы сами себе поставили? - после паузы поинтересовался Наставник.

- Конечно, двойку! - не колеблясь, сказал юноша. - Разве можно было действовать так бездарно?

- Ну-ну, - ободряюще сказал Наставник. - Самокритичность - хорошее качество, но ведь важен прежде всего результат, не так ли? С этой точки зрения, вы все-таки выполнили задание и уничтожили противника...

- Уж не хотите ли вы сказать, Наставник, что ставите мне "отлично"? - перебил своего собеседника Лигум.

- Вовсе нет. Дело в том, что экзамен, который вы сейчас сдавали, - не совсем обычное испытание. И дело тут вовсе не в том, что впервые для создания достоверной ситуации реальность симулировалась на сто процентов, с подавлением в вашем мозгу центров анализа восприятия... В конечном счете, не так важно было даже, сумеете вы уничтожить киборга или нет. Нет, главное заключалось совсем в другом...

- В чем же?

- Еще полвека назад, - продолжал размеренным лекционным голосом Наставник, - некоторые умные личности пришли к выводу, что необходимо во что бы то ни стало изменить природу человека, и прежде всего - его ориентацию на самоублажение. Они понимали, что процесс этот будет длителен и труден, как восхождение на горный пик без альпинистского снаряжения. Он может занять несколько веков, а может быть, и тысячелетий. Однако его надо начинать уже сейчас. И именно с этой целью было создано хардерство. Вам, курсантам нашей Академии, которых отбирали по тщательно разработанной методике, с самого начала внушали несколько очень простых мыслей, которые должны были стать для вас законами на всю последующую жизнь. Это несколько "не надо", ты их, надеюсь, помнишь: во-первых - "Не надо бояться смерти!". Во-вторых, "никогда не надо себя жалеть". В-третьих: "не надо сомневаться в достижении цели". Ну и в-четвертых: "не надо останавливаться на полпути!"... Всё остальное вытекает из этих четырех постулатов. И на последнем, выпускном Экзамене мы проверяем не то, как будущий хардер овладел боевыми искусствами или как метко он научился стрелять...

- Что же вы проверяете? - не слыша своего голоса, потрясенно спросил Лигум.

Наставник едва заметно усмехнулся.

Лигум хмыкнул.

- Что ж, красиво, Наставник, в смысле - красиво излагаете, - сказал он негромко. - Только вот какая штука остается вами незамеченной... Чтобы воспитать нас идеальными людьми, вы используете отнюдь не идеальные средства. По-вашему, если внушать человеку библейские нравственные заповеди и в то же время обучать его ремеслу хладнокровного убийства, можно достичь того, что он станет идеальным убийцей, приученным убивать лишь ради добра и справедливости? А вам никогда не приходило в голову, что ради добра и справедливости совсем не обязательно убивать?

Наставник снисходительно улыбнулся.

- Помнится, нечто подобное ты уже высказывал там, в Клевезале. - Он мотнул головой в направлении симреала. - Вот теперь я окончательно рад за тебя. Знаешь, почему за выпускной Экзамен правилами Академии Хардеров не предусматривается выставление оценки?.. Ведь, в сущности, одно из предназначений этого экзамена заключается в том, чтобы убедить вас, выпускников, в одном: не следует воспринимать всё то, чему мы вас учили, в качестве догмы и абсолютной истины. Завтра вы поймете, что в жизни всё не совсем так (а послезавтра - что совсем не так), как мы вам объясняли, и тогда вам неизбежно придется отказаться от своих прежних представлений, чтобы начать восхождение на очередную вершину самосовершенствования... Развитие, знаешь ли, всегда подразумевает периодическое переосмысление, а значит, в каком-то смысле - предательство самого себя. Только ограниченные люди могут позволить себе блажь всю жизнь придерживаться одних и тех же принципов! Экзамен, который ты только что выдержал, Даниэль, - последний и одновременно первый из того бесконечного множества испытаний, которые тебе придется пройти на своем пути, и оценку за них ты будешь ставить себе сам...

Наставник усмехнулся иронически-холодно. Совсем как там, в виртуальной реальности Клевезаля, перед тем, как собственноручно сжечь из разрядника лодки, только что покрашенные мастером Ривьериным.

- Твои претензии не совсем обоснованы, Даниэль, - сказал он с упреком. - Впрочем, не будем спорить... Пора. Настал самый решающий и ответственный момент в вашей жизни, курсант Лигум, - сказал он вновь официальным голосом. - Согласны ли вы принять вместе со Знаком Хардера то великое и трудное звание, к которому мы вас готовили? Готовы ли вы стать хардером? Подумайте как следует, прежде чем дать ответ, потому что звание это дается вам пожизненно. И никто вас не осудит, если вы сейчас откажетесь от него и изберете себе судьбу обыкновенного, нормального человека... Итак, вы выбрали, курсант Лигум?

- Да, - сказал юноша.